Близ него сидел придавленный горбом своим св. Андрей, Христа ради юродивый. И было там много-много других.
Святые женского пола смиренно ютились на последних местах, с умиленными лицами и скрестивши руки. Они сидели не шевелясь, стыдливо склонившись и, ввиду щекотливости вопроса, поставленного перед собранием, не решались поднять глаза. Среди них находилась и болгарская святая Петка Самарджийская — единственная, имевшая смелый, самоуверенный вид.
Святой Теодосий сел на место председателя, надел на голову светлый свой нимб и, объявив заседание открытым, произнес:
— Святые божьи угодники, вам известна цель нашего собрания. Кто желает выступить?
В последних рядах нервно, торопливо поднялся один молодой высокий святой, с лицом темным, как отраженье луны в смолистых водах Мертвого моря.
— Прошу слова, — промолвил он.
И голос его прозвучал вдохновенно и сладостно, как последняя молитва мученика, умирающего за Христа.
— Кто вы? — спросил председатель.
Все присутствующие обратились в ту сторону с удивлением, так как никто его не знал.
— Я — разбойник, распятый вместе с Христом. В святцах меня нет, видимо по недосмотру, но бог удостоил меня участи вечно быть среди вас, подобно тому как совесть не покидает человека. Я не имею права обсуждать великий вопрос, ради которого мы здесь собрались, так как недостоин, но хочу обратить ваше внимание на то, что здесь есть и другие недостойные.
Среди присутствующих послышался ропот.
— Кто заронил тебе в голову такое подозрение? — раздался возмущенный голос из их рядов.
— Иуда, — ответил разбойник. — Иуда, который тоже не удостоен быть сопричисленным к лику святых, но деяние которого, хоть и недостойное, послужило причиной искупления рода человеческого через страдания и воскресение Христа.
Новая волна ропота всколыхнула собрание. Святые стали креститься.
— Я считаю, что все мы здесь недостойны обсуждать вопрос о плотской страсти… — продолжал он.
Святые склонили головы.
— …Но самые недостойные, которых собрание должно отстранить от участия в заседании, следующие: пророк Малахия, который был благообразен больше телом, чем душой; преподобный Максим Грек — ученейший святогорский монах, мешавшийся в женские дела, препятствовавший русскому князю Василию Ивановичу развестись с женой Соломонией и жениться на Елене Глинской; потом святой Иероним, который всю жизнь провел среди одних женщин, красавиц римлянок, — то обстоятельство, что он очутился здесь, среди святых, конечно, говорит в его пользу, однако он не может быть в достаточной мере беспристрастным в вопросе, от решения которого зависит судьба женщины. По той же причине надо удалить из собрания и болгарского представителя — святого Дамаскина из Габрова, так как он был повешен за приставание к одной хорошенькой свиштовской турчанке; ему не следует оказывать ни малейшего снисхождения, несмотря на ту бесспорную истину, что болгарин задним умом крепок. Подлежит удалению и великомученик отец Пафнутий, посвятивший всю свою жизнь спасению души прекрасной Таис, которую он безумно любил. Нужно еще удалить святого Павлина Милостивого, обратившегося из язычества в христианство под влиянием жены — знатной и красивой римлянки. И еще — преподобного Ефрема Сирина, из-за его нескромно проведенной молодости. Не оказывайте ему снисхождения ради доброго имени родителей: жизнь опровергает изречение, будто добрый корень дает обязательно добрые плоды.
Перехожу к святым женского пола. Удивляюсь, как богобоязненность, которую они носят в нежных сердцах своих, не удержала их от появления здесь. Многим из них это можно простить, но еще больше таких, которых необходимо удалить. Например, святая Синклития. Она сказала: «Воск топится от огня, душа расслабляется от похвал», — но, несмотря на это, была писаной красавицей и пробуждала в мужчинах грешные мысли. Святая Варвара и сподвижница ее Юлиана хоть и помрачили добровольно красоту свою — самое сильное оружие, которым дьявол вооружает плоть, — однако, раздетые догола перед пыткой, вызывали в толпе не столько удивление своим долготерпением среди мук во имя Христа, сколько восхищение бесподобной красотой своих персей. Надлежало бы отстранить и преподобную девицу Аполлинарию, внучку императора Маврикия, проведшую жизнь под видом мужчины в монастыре святого Макария и подробно изучившую мужскую душу. Отстранить надо и болгарскую святую Петку Самарджийскую, которая, несмотря на борьбу с земными радостями, несмотря на пост, осталась такая же толстая, а влага в глазах ее свидетельствует о вечно возбужденной плоти. По вопросу же, ради которого мы здесь собрались, скажу: не уничтожайте искушения, ибо этим слишком облегчите подвиг спасения души.