Однажды, в то мгновенье, когда он заканчивал плетение корзины, ему представилось соблазнительное зрелище, заставившее его выколоть себе глаза. Он ясно увидел глазами души прекрасную женщину, которая стоит перед ним, приподняв юбку и показывая изящную ножку в шелковом чулке. Св. Спиридон сделал напрасное усилие отогнать этот образ; это ему не удалось. Куда бы ни обратил он слепое лицо свое, он видел женщину и слышал ее смех. Святой громко закричал и стал призывать бога на помощь. Тщетно. Соблазнительный образ рос и завладевал им. Он стал видеть образ таким, каким не видел и не хотел видеть в то время, когда еще светились синие глаза его. И вот неистовые желания стали бунтовать кровь в его жилах. Он хотел молиться, но из уст его полились горячие любовные речи, звучавшие в молчаливом лесу словно крик совы.
— Господи, за что ты мучаешь меня? Я погубил глаза свои, чтобы постичь тебя, — а только от тебя отдалился. Научи меня, как постичь тебя. Подай знамение, господи!
И св. Спиридон пал ниц, творя земной поклон. Когда же он снова встал и поднял лицо к небу, на молодом лице его снова светились прекрасные синие глаза, глубокие, словно озера, в которые смотрятся все светила небесные.
1921
ЗЕРКАЛО СВЯТОГО ХРИСТОФОРА
Еще в молодые годы душа св. Христофора воспламенилась огнем борьбы со злом. Несправедливость приводила его в гнев, грехи и преступления огорчали сердце его и вызывали в нем возмущение. Твердый, как камень, стоял он против искушений; сильный, как лев, и крепкий, как дуб, готов был одним ударом повергнуть духа зла — дьявола.
С утра до вечера ходил он по дорогам и площадям, сжав кулаки, и в глазах его горело желание не пропустить мимо, не уничтожив в самом зародыше, зло, что каждое утро вновь и вновь вылупляется, словно язвящая змея, из страстей человеческих, неся отраву.
В те времена молодой человек громадного роста, под шагами которого дрожала земля, мог не подчиняться законам, так как законом была сила. И у св. Христофора не дрожала рука, когда он подымал ее, чтобы, как молния, поразить на месте бесчестного торговца на базаре, лжеца, вора и даже нищего, прикидывающегося калекой, чтобы вызвать больше жалости.
Душа его была вечно исполнена негодования, испытывала страшную потребность душить, уничтожать, в гневе рвать на части и в бешенстве комкать все, в чем есть дух неправды, злого умысла, порока и преступления. От этого прекрасное лицо его мало-помалу исказилось и стало вытянутым, брови насупились, глаза сузились и налились кровью, ноздри раздулись, рот расширился.
Он утратил подобие божие, и облик его стал похож на облик злого пса.
Дети, которых св. Христофор считал безгрешными, стали убегать от него и улюлюкать ему вслед, когда он проходил по улице, а псы, которым он уподобился наружностью, стали бешено лаять на него. Женщины, к которым этот сильный юноша питал великую слабость, не ставя в грех ни плотскую, ни духовную любовь, и которые явно и тайно вздыхали о нем, начали в страхе избегать его и дали ему унизительное прозвание «Псоглавец».
Святой Христофор в ужасе и отчаянье подумал, что это многократно побежденный им дьявол решил отомстить ему и наслал на него все нечистые силы, чтоб они превратили его в собаку, отняв то единственное, что составляет красоту жизни: женскую любовь.
И еще больше разъярился молодой поборник правды и справедливости. Подняв сжатые кулаки на самого сильного врага своего — дьявола, он захотел проклясть его. Но, к еще большему ужасу, из зубастого рта его вырвался собачий лай.
Тогда Псоглавец пошел в ближайший лес, отломил там крепкий сук, обрезал ветки, вскинул его на плечо, как посох, и покинул родной город, который он так неутомимо ограждал от зла.
Он страшно мучился. Он знал, что лицо — зримый образ души и что превращение его в собаку было бы невозможно, если бы душа его не превратилась в собачью.
И вот несчастный удалился на один большой остров в море. Посредине этого острова текла бурная, мутная река, через которую нельзя было ни перейти по мосту, ни переплыть в лодке. На одном берегу ее росли и зрели прекрасные хлеба, на другом паслись бесчисленные стада, а огромные леса были полны дичи. Но жители того и другого берега испытывали лишения, не имея возможности переправиться через страшную реку и обменяться своими благами.