— А что? — возразила она. — Я могу строить ветряки не хуже вас.
И, обернувшись к своему глухому деду, крикнула:
— Видишь, дедушка, и я такой же мастер, как ты!
— Зато Дыбак поискусней тебя будет, — насмешливо заметил кто-то внизу.
— Эй, девчушка, отдай тесло, не мешай мне, — притворяясь сердитым, сказал Лазар.
Эта игра ему понравилась. В ответ Христина опять высунула язык. Взгляд ее ясных небесно-голубых глаз слегка задержался на молодом мельнике. Обрамленное светлыми волосами, пухлое, продолговатое хорошенькое личико ее сияло радостью, лучи которой проникали глубоко в сердце закоренелого холостяка.
— Я дедушке скажу, — шутливо пригрозил он.
— Скажи, — ответила она, еще раз высунув язык и продолжая в то же время тяпать и тюкать теслом по стропилам.
— Дедушка, спроси у внучки своей, чего ей тут надо, — смеясь, крикнул Дыбак глухому старику, поглощенному работой.
— Чего надо, то отыщет.
Парни и девки внизу засмеялись.
— Не вскружи девушке голову, Дыбак! — насмешливо крикнул кто-то.
Христина погрозила сверху теслом, сделав вид, будто хочет кинуть; потом засмеялась шаловливо.
— Тебе-то шутка, да Дыбаку не до шуток! — продолжал тот же голос.
Все опять засмеялись. Дыбак немного смутился, но глаза его, теперь уже с другого сорта любопытством, забегали по высокой, стройной фигуре девушки, по ее гибким рукам, ровным широким плечам и слегка колеблющимся узорам каемчатой белой рубахи на груди.
«Экая пава!» — подумал он.
Разорванные облака мало-помалу разрослись в сплошную пелену, охватившую весь небосклон. Возле мельницы снова завился веселый хоровод. Христина быстро, как кошка, спустилась вниз по лестнице, захватив с собой тесло Дыбака.
— Эй, девочка, не дури! Оставь тесло!
— На, вот оно! — крикнула она уже снизу и вступила в хоровод.
Дыбак слез и стал глядеть на нее. Христина плясала отчаянно, с вызовом, поглядывая насмешливо на молодого мельника. Потом вдруг вышла из хоровода и, уперев одну руку в бок, а другою махая платком, подбежала к волынщику.
— Рученицу! — потребовала она.
Волынщик тотчас перешел на рученицу. Христина, изящно наклонив голову, вздрогнула всем телом, высоко взмахнула платком, сделала маленький шаг вперед, потом назад, легко подпрыгнула и пошла плясать, как бы слившись с живым трепетом чудных звуков.
Все столпились, чтобы поглядеть на нее.
Волынщик играл мастерски. Из-под пальцев его неслись веселые, игривые звуки. И столько трепетанья было в этих бурных звуках, столько удали, что у присутствующих даже одежда плясала на спине и сердце билось, готовое помчаться, как оторвавшийся лист, в вихре головокружительной пляски.
Некогда прославленный плясун, Дыбак не выдержал. У него захватило дух, заколотилось сердце… Все позабыв, он выскочил навстречу Христине и молча, бледный как полотно, пустился в пляс.
Крик восхищения вырвался из сотен грудей, сотни глаз впились в пляшущую пару. Дедушка Корчан слез с крыши, подошел поближе, и глаза его загорелись от удовольствия.
Дыбак словно не касался земли. Наклонив голову, ни на кого не глядя, он носился как вихрь, выделывая ногами неповторимое.
Но вскоре остановился, словно осененный внезапной мыслью.
— А я тебя перепляшу! — промолвила Христина, остановившись перед ним.
— Ишь чего захотела, — отозвался кто-то из зрителей.
— Перепляшу — и весь сказ!
— Попробуй, — ответил Дыбак, уверенный в том, что это не в ее силах.
— Перепляшу, вот увидишь, — повторила Христина, топнув ногой.
Она была знаменитая плясунья и надеялась на себя, но не знала, на что способен Дыбак.
— Перепляшу, — опять гордо, вызывающе повторила она.
— Не выйдет, — возразил Дыбак, кинув на нее взгляд, в котором сквозило сознание своего превосходства.
— Отчего не выйдет?
— Да так, не выйдет.
— Не выйдет? Посмотрим. Давай биться об заклад! Хочешь?
Дыбак засмеялся.
— Хочешь, побьемся? — повторила Христина.
— Ладно, давай, — решительным тоном ответил он и, вынув из кошелька красный шелковый шнурок с нанизанными на нем золотыми, прибавил: — Коли перепляшешь, твои будут!
— А не отступишься? — горячо и серьезно спросила Христина.
— Вот заклад. Не отступлюсь. А ты что ставишь?
— Ну-ка, ну-ка, — раздался голос из толпы.
Послышался смех.
Дедушка Корчан весь сиял от радости.
— Увидим, кто кого! — сказал он и обернулся к Лазару. — Заткнет тебя за пояс внучка моя, Дыбак!
— Что ставишь? А? — настойчиво повторил Дыбак.