Первые пять лет совместной жизни их тревожило, что у них нет детей. Оба прошли медицинское обследование, после которого Лу прописали курс вливаний. Вливания не помогли. Это тем больше их разочаровало, что сами они появились на свет в многодетных католических семьях. Состоявшие в браке сестры и братья Лу и Реймонда все имели не меньше трех ребятишек, а у вдовой сестры Лу их было целых восемь; Паркеры посылали ей по фунту в неделю.
Их квартирка в Криппс-Хаусе состояла из трех комнат и кухни. Соседи копили на собственные дома — обосновавшись на казенной площади, они рассматривали ее лишь как очередное звено многоступенчатой ракеты, призванной доставить их к заветной цели. Лу с Реймондом не разделяли этих честолюбивых помыслов. Их казенная обитель им не просто нравилась — они были от нее в полном восторге, даже находили в ней нечто аристократическое, самодовольно подумывая, что в этом отношении они выше предрассудков «среднего класса», к которому они как-никак принадлежали.
— Придет время, — предрекала Лу, — когда будет модно жить в казенной квартире.
Друзья у них были самые разные. Тут, правда, Реймонд и Лу, бывало, расходились во мнениях. Реймонд считал, что Экли надо приглашать вместе с Фарреллами. Мистер Экли работал бухгалтером в отделе энергоснабжения. Мистер и миссис Фаррелл служили: он — сортировщиком у Мэндерса («Фиги в сиропе»), она — билетершей в кинотеатре «Одеон».
— В конце концов, — убеждал Реймонд, — и те и другие католики.
— Не спорю, — возражала Лу, — но у них нет общих интересов. Фарреллам просто не понять, о чем говорят Экли. Экли любят порассуждать о политике, Фареллы предпочитают анекдоты. Пойми, это не снобизм, а здравый смысл.
— Хорошо, хорошо, делай как знаешь.
Ибо никто не мог заподозрить Лу в снобизме, а ее здравый смысл был известен всем.
Широкий круг знакомых объяснялся активным участием Паркеров в приходских делах. Оба они входили в различные церковные братства и гильдии. Реймонд помогал во время службы и устраивал еженедельные футбольные лотереи, выручка от которых шла в фонд украшения храма. Лу чувствовала себя не у дел, когда Союз матерей собирался на свои специальные мессы: то была единственная организация, куда Лу никоим образом не могла вступить. Но до замужества она работала медсестрой, а потому состояла в гильдии Сестер милосердия.
Таким образом, их приятели-католики в большинстве своем были людьми разных профессий. Те же, с кем Реймонд был связан по службе, занимали разное общественное положение — и Лу разбиралась в этом лучше Реймонда. Обычно он предоставлял ей решать, кого и с кем приглашать.
Автозавод принял на работу человек двенадцать с Ямайки; двое оказались под началом у Реймонда. Как-то вечером он пригласил их домой на чашку кофе. То были молодые холостяки, очень вежливые и очень черные. Молчаливого звали Генри Пирсом, а разговорчивого — Оксфордом Сент-Джоном. Лу удивила и порадовала Реймонда, заявив, что их непременно нужно перезнакомить со всеми друзьями, сверху донизу. Реймонд, конечно, знал, что она во всем руководствуется никак не снобизмом, а только здравым смыслом, но как-то побаивался, что она сочтет противным этому самому смыслу знакомить новых черных друзей со старыми белыми.
— Я рад, что Генри с Оксфордом тебе понравились, — сказал он. — И рад, что мы сможем представить их нашим знакомым.
За один только месяц чернокожая пара девять раз побывала в Криппс-Хаусе. Их знакомили с бухгалтерами и учителями, упаковщиками и сортировщиками. Лишь Тина Фаррелл, билетерша из кинотеатра, не смогла до конца прочувствовать высокий смысл происходящего.
— А эти черномазенькие, оказывается, вполне приличные ребята, как их узнаешь поближе.
— Ты это о наших друзьях с Ямайки? — спросила Лу. — А почему, собственно, им не быть приличными? Они такие же, как все.
— Конечно, я то и хотела сказать, — согласилась Тина.
— Мы все равны, — заявила Лу. — Не забудь, среди черных встречаются даже епископы.
— Господи Иисусе, у меня и в мыслях не было, что мы ровня епископу, — вконец растерялась Тина.
— Ну так не называй их черномазенькими.
Иногда летом по воскресеньям, ближе к вечеру, Паркеры брали друзей с собой на автомобильные прогулки. Ездили они в один и тот же придорожный ресторанчик на берегу реки. В первый раз появившись там с Генри и Оксфордом, они почувствовали, что бросают вызов общественному мнению, однако никто не имел ничего против, и никаких неприятностей не воспоследовало. Скоро чернокожая пара вообще всем примелькалась. Оксфорд Сент-Джон завел роман с хорошенькой рыженькой счетоводшей, и Генри Пирс, оставшись в одиночестве, теперь что ни день бывал у Паркеров. Лу с Реймондом собирались провести две недели летнего отпуска в Лондоне. «Бедняжка Генри, — говорила Лу, — без нас ему будет скучно».