Теперь к ним в гости ходили заурядные белые.
— Генри с Оксфордом были куда колоритней, — сказал Реймонд и смутился, испугавшись, как бы не подумали, будто он шутит над цветом их кожи.
— Скучаете по вашим черномазеньким? — спросила Тина Фаррелл, и Лу забыла ее одернуть.
Лу забросила большую часть своих приходских обязанностей, чтобы шить и вязать на младенца. Реймонд забросил «Ридерз дайджест». Он попросил о повышении, и его сделали начальником отдела. Квартира превратилась в зал ожидания: к лету, через год после рождения маленького, они надеялись скопить на собственный домик. В пригороде велось жилстроительство; на один из новых домов они и рассчитывали.
— Нам потребуется садик, — объясняла Лу друзьям.
«Я вступлю в Союз матерей», — думала она про себя.
Тем временем свободную спальню превратили в детскую. Реймонд сам смастерил кроватку, хоть кое-кто из соседей и жаловался на стук молотка. Лу позаботилась о колыбельке, украсив ее оборочками. Она написала родственникам, отправила письмо и Элизабет, послав ей пять фунтов и предупредив, что еженедельные переводы на этом кончаются, так как у них у самих теперь каждый пенс на счету.
— Да она все равно в этих деньгах не нуждается, — сказал Реймонд. — О таких, как Элизабет, заботится государство. — И он поведал Лу о пачке презервативов, которую, как ему показалось, он углядел на столике возле двуспальной кровати.
Лу разволновалась.
— С чего ты решил, что это презервативы? Как выглядела пачка? И почему ты до сих пор молчал? Какая наглость, а еще называет себя католичкой, как ты думаешь, у нее есть любовник?
Реймонд не рад был, что проболтался.
— Не волнуйся, лапонька, не надо так расстраиваться.
— Она говорила, что каждое воскресенье ходит к мессе, и все дети тоже, кроме Джеймса. Не мудрено, что мальчик попал в историю — с таким-то примером перед глазами! И как я сразу не догадалась, а то зачем бы ей волосы красить перекисью! И все это время я посылала ей по фунту в неделю, в год, значит, пятьдесят два фунта! Никогда бы не стала этого делать, и еще называет себя католичкой, а у самой противозачаточные средства наготове.
— Лапонька, не надо расстраиваться.
Трижды в неделю Лу молилась перед Черной Мадонной о благополучных родах и здоровье младенца. Она обо всем рассказала отцу настоятелю, и тот сообщил об этом в очередном номере приходского журнала: «Стал известен еще один случай благосклонной помощи бездетной супружеской паре со стороны нашей Черной Мадонны…» Лу читала розарий перед статуей, пока ей не стало трудно опускаться на колени, а живот вырос так, что она уже не видела собственных ног. И когда она стояла перед изваянием, перебирая на животе четки, Богоматерь в своих черных деревянных одеждах, с высокими черными скулами и квадратными руками казалась ей самой непорочностью.
Реймонду она сказала:
— Если родится девочка, одно из имен пусть будет Мария. Не главное, конечно, слишком уж оно заурядное.
— Как ты захочешь, лапонька, — ответил Реймонд. Доктор предупредил его, что роды могут оказаться тяжелыми.
— А если мальчик, назовем его Томасом в честь дядюшки. Но если будет девочка, то главное имя давай подыщем пошикарней.
Он решил, что Лу просто оговорилась: этого словечка — «шикарный» — он от нее раньше не слышал.
— Как насчет Доун [82]? — спросила она. — Мне нравится, как оно звучит. А вторым именем — Мария. Доун Мария Паркер, очень красиво.
— Доун! Это же не христианское имя, — возразил он. Но потом добавил: — Впрочем, лапонька, как тебе хочется.
— Или Томас Паркер, — сказала она.
Она решила лечь в общую палату родильного дома, как все прочие. Но когда пришло время рожать, она позволила Реймонду себя переубедить. «Тебе, лапонька, это может оказаться труднее, чем молодым, — не переставал твердить он. — Лучше возьмем отдельную палату, не разоримся».
Роды, однако, прошли очень гладко. Родилась девочка. Уже вечером Реймонду разрешили навестить Лу. Она лежала совсем сонная.
— Нянечка отведет тебя в детскую и покажет девочку, — сказала она. — Малышка очень миленькая, но жутко красная.
— Младенцы все рождаются красными, — сказал Реймонд. Он встретил нянечку в коридоре.
— Можно мне взглянуть на ребенка? Жена говорила…
Нянечка засуетилась:
— Сейчас я вызову сестру.