Лапшин осмотрел трос. В одном месте нашел неровность, молча указал на нее Жанабылу. Тот погрозил кулаком Байтену:
— Это ты крутил, ты!
— В этом месте надо распустить и скрутить заново, — распорядился Лапшин. — Если трос плохо скручен, то большой тяжести, не выдержит, скорее износится. Так говорят законы механики.
— Какой человек говорит?
Лапшин скупо усмехнулся.
— Наука такая есть. Придет время — узнаешь.
— Наука? — переспросил Жанабыл. — Это запомнить надо. — Достал карандаш, разостлал на колене лист бумаги.
— Не «меканика» пишется, а «механика». Дай исправлю.
— Исправь, пожалуйста.
— Как только закончите, надо немедленно доставить трос к шахте «Герберт». Поторапливайтесь, товарищи!
Лапшин ушел.
Жанабыл посмотрел ему вслед, прищелкнул языком, подмигнул девушкам:
— Видали, какой человек? У нас все настоящие джигиты. Вот только Байтен…
— Что же, в умении крутить трос заключается ваше джигитство? — улыбнулась Ардак.
— Без троса уголь из шахты не поднимешь, а без угля нет жизни. Это понимать надо. Разве это маленькое дело — свить новый трос из проржавевшей проволоки? Разве просто сделать мастера из недавнего батрака, такого, как я? А Щербаков сказал — нужно сделать. И Мейрам тоже… Нутро у этих людей очень глубокое. Я пока проник в него, насколько сумел. Скажете — мало? Попробуйте вы нырнуть — может, найдете самое ценное.
— Если бы это была вода, нырнула бы, — ответила Ардак. — А в душу человека не так-то легко проникнуть.
— Легкое каждый может сделать, почетней достигнуть трудного. Это Мейрам так говорит. Как вы на это смотрите?
— Думаю, трудного достигать мучительно. А мучиться не всякому хочется.
— Э, вы не так поняли! — горячо возразил Жанабыл. — Мейрам не хочет, чтобы люди мучились. Нет, он добрый.
— Откуда мне знать? И почему вы так расхваливаете мне этого Мейрама? — вспыхнула Ардак.
— Почему? По-моему, вы придетесь по сердцу друг другу! — выпалил Жанабыл.
Тут все трое засмеялись. Спохватившись, что засиделись, девушки встали. Когда отошли подальше, Майпа оживленно стала рассказывать подруге:
— Этот Жанабыл прямо неугомонный какой-то. Когда встретишься с ним, не дает тебе покоя, обязательно косу растреплет. Однажды остановились мы с ним у колодца, так насилу я вырвалась, колечко у меня отнял.
— Ну как можно отнять? Сама, наверно, отдала.
— Право, насильно снял. Чуть пальцы не вывихнул.
— Значит, теперь вы в ссоре?
— Ну стоит ли ссориться из-за этого? Он мне духи подарил.
Ардак тихонько вздохнула. Она постаралась, чтобы Майпа не заметила этого вздоха, но в разговоре невольно выдала себя.
— Ты счастлива с Жанабылом, Майпа?
— А ты?
— А что я? У меня же никого нет!
— А Мейрам?
— Что вы заладили: Мейрам да Мейрам?.. Я еще не знаю его, и он меня не знает.
Ардак задумалась. «Увидеть бы его сейчас. Ведь он должен быть где-то здесь». Но Мейрама не было. Все на шахте было для Ардак новым. Один паренек гонял по кругу лошадей, запряженных в барабан. Огромные бадьи попеременно опускались в глубину шахты и поднимались оттуда, наполненные углем. Рабочие высыпали уголь в тачки, отвозили и сваливали в кучу.
— Это и есть шахта? — спросила Ардак.
Рабочие рассмеялись.
— Вы что, только сейчас родились на свет?
— А вы разве вместе со светом появились?
Шутники замолчали. Около барабана, прислонясь к столбу, стоял седоусый широкоплечий старик. По-видимому, он был очень общительным. Сразу же он протянул Ардак короткопалую руку.
— Здравствуйте, девушки! Кого вы здесь ищете? Я механик Козлов буду.
— А я Ардак Мырзабекова. Вот принесла отцу обед.
— Впервые вижу такую боевую казахскую девушку. Видать, образованная. Откуда приехала, дочурка?
— Из аула.
— В самом деле из аула, золотая?
— Разве не верите?
— Не-ет, так, уточняю, — сказал Козлов.
Ему очень хотелось поговорить, поделиться своей радостью. И было чем поделиться — на два дня раньше намеченного Щербаковым срока старик закончил установку конного барабана. Подъем бадей вручную отошел в прошлое. Теперь эту работу выполняет один паренек. Бадьи в пять раз больше прежних. Добытый уголь лежит теперь не копной, а стогом. Однако эти нововведения Козлов назвал временной мерой, отсталым способом добычи. В скором будущем он собирается снять и конный барабан и перейти на паровую установку. Но, по его словам, и пар не может удовлетворить растущее производство. Впоследствии вся работа будет выполняться при помощи электричества. Понадобится и железная дорога. Козлов закончил с увлечением: