— Готовлю соответствующий приказ, — сказал Щербаков. — Мне еще трудно разобраться в предложении товарища Ермека по расширению подземных подготовительных работ. Но чувствую, что это дельная мысль. Как вы считаете?
— Очень дельная! — подтвердил Сергей Петрович. — Главный инженер Орлов уже разрабатывает проект расширения.
— Вот и все, товарищи, — закончил Мейрам. — Жуманияз внес ценное предложение — организовать субботники по рытью канав, развивать индивидуальное рабочее строительство. Но нельзя пустить это дело на самотек. Пусть поселковый совет и профсоюз возглавят инициативу рабочих, и бюро поможет в этом. Примемся за дело, товарищи!
Проект решения бюро, предложенный Мейрамом, утвердили единогласно. Все разошлись.
Щербаков остался у Мейрама, у него было приподнятое настроение.
— Ну вот, видите, — возбужденно говорил он, — с сегодняшнего вечера наша партийная организация начала свою жизнь!
— Вы думаете, начало хорошее? — спросил Мейрам, все еще сомневаясь в своих силах.
— А чем же плохое? Можно сказать, штаб собрался… Нас тридцать коммунистов. Большая сила. Ермек, Жуманияз, Жанабыл — люди с чистой душой, на них можно положиться.
— А Козлов?
— О, это человек испытанный! Уж если сказал: сделаю — значит, так и будет.
— Только Каримбай мне сегодня не понравился, — горячась, заговорил Мейрам. — То ли мнения своего не имеет, то ли не хочет его высказать. И так и этак плохо выходит. Вчера, когда поссорились двое рабочих, это он стоял возле них. Ни слова не проронил! И это коммунист, да еще председатель поселкового совета! Кулаки мутят народ, а он словно воды в рот набрал. Шляпа, размазня!
Сергей Петрович покачал головой, чуть заметно улыбнулся.
— Зря горячитесь. Присмотритесь сначала. Легче всего осудить за изъян, труднее перевоспитать человека. Учитесь перевоспитывать людей, Мейрам Омарович. Как я понимаю, именно в этом ваша главная задача. Да вы и сами об этом сегодня говорили.
Мейрам молчал. И трудно было понять — из самолюбия он замолчал или обдумывает слова Сергея Петровича. Щербаков, положив ему руку на плечо, вдруг сказал:
— Вот еще об одной важной вещи мы сегодня позабыли. Об учебе много было сказано, а о развлечении людей не подумали. Порою людям и повеселиться не вредно.
— Не знаю, что можно сделать, — с сомнением проговорил Мейрам. — Ни театра, ни кино у нас еще нет.
— А самодеятельность? Только скажите Жанабылу, он сейчас же соберет молодежь.
Мейрам чуть покраснел.
— Верно, а я не догадался. Большое спасибо вам за советы!
— Именно — советы. Поучать я не мастер, а посоветовать могу. Обращайтесь ко мне без стеснения, если понадобится.
Стрелки показывали поздний час, когда они вышли из комнаты. Мейрам имел случай убедиться еще раз, что у Сергея Петровича есть чему поучиться.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
День выпал ветреный. Над Карагандой повисла черная угольная завеса. Издали казалось, что надвинулась темная туча. Изредка, когда порывы ветра разгоняли мглу, появлялась высокая труба, как бы говоря своим видом: «Видите, я по-прежнему на своем месте». На карагандинской безлесной возвышенности зимой всегда бушевали снежные бураны, а летом — пыльные ветры.
Сегодня полоса пыли стлалась далеко в сторону реки Нуры. Вдоль дороги, выбитой караванами, бесконечно тянулась канава, а рядом с ней, прикрывая зелень травы, — желтоватый гребень свеженасыпанной земли.
Между Карагандой и рекой Нурой тридцать пять километров расстояния. По большому плану строительства Караганды, Нура должна снабжать производство и население водой и электричеством. На реке предстояло возвести плотину, образовать озеро с запасом воды в несколько миллионов кубометров, построить электростанцию…
В первую очередь карагандинцы принялись за самое неотложное — за рытье канавы для укладки водопроводных труб от Нуры и родника Май-Кудук до шахт. Многочисленные землекопы, вышедшие на субботник, подняли пыль, которая полосой протянулась в сторону реки. По всей линии сверкали кайла, кетмени, лопаты. Люди пробивали новый путь для воды, веками державшейся своего старого русла.
Были тут и русские, и украинцы, и татары. Разнообразная одежда — пиджаки, чапаны, пестрые рубахи; разнообразные головные уборы — шапки, кепки и треухи. В воздухе колыхались красные знамена, символизируя единую цель, которая объединила тысячи людей многих национальностей. Могучая сила этих людей вспарывала древний покров широкой степи.