— Ну-ка, посторонитесь, товарищи начальники! — сказал Жанабыл и спрыгнул в канаву. — Нескладные у вас руки, волдыри набиваете быстро. Ханские девицы вы, что ли? Уже все четверо выбились из сил? А на словах бойкие, не переспоришь вас.
Он копал с нарастающей скоростью. В движениях его чувствовался привычный ритм: плавно изгибалось молодое крепкое тело, играли мускулы, развевались волосы. Он не торопился, не горячился, но земля под его ударами отваливалась легко. Работая, он не переставал подшучивать над девушками:
— С этих лет устаете, а что с вами дальше будет?
— Какой назойливый, — проговорила Ардак. — И в ауле никому не давал покоя, пока не вывел всех на субботник.
— Нет, не всех. Ваш отагасы не пошел. Потяжелее камня оказался, я так и не смог его поднять.
Слова Жанабыла затронули больное место Ардак. Как всегда, при мысли об отце на душе у нее стало неспокойно, С дочерью он хорош: разговорчив, хвалит работу на шахте, а при людях не поднимает головы, сидит хмурый. Но Ардак все надеялась, что отец переменится. И она не оставила слов Жанабыла без ответа:
— Если отец не явился, то пришла дочь. Считаешь, этого мало, тогда дай мне еще одну норму.
— Вот говорю же я, что на словах вас не переспоришь. Ишь, как хвастает силой, а на свои потертые ладони не глядит! — сказал Жанабыл.
Мейрам и Щербаков подошли к доскам. Темп работы на этом участке канавы был высокий. Люди сами устанавливали для себя повышенную норму и соревновались друг с другом. Впереди всех шел Жанабыл. Его имя стояло под самым самолетом. Фамилий девушек ни на красной, ни на черной доске не было.
— Хоть и бранит девушек, а все-таки жалеет, в отстающие их не зачислил, — заметил Мейрам.
Щербаков не упустил случая поддеть Мейрама:
— Вы тоже готовы были прослезиться от жалости, когда увидели волдыри на ладонях у Ардак.
— И вы не удержались, Сергей Петрович, — взяли кетмень из рук Майпы.
— Э-э, нет, это вещи разные! У меня — простая отцовская забота… Но, серьезно говоря, Мейрам Омарович, нам нельзя терять Ардак из виду: девушка, по всему видно, передовая.
— Отец у нее какой-то странный, — ответил Мейрам вполголоса.
Щербаков возразил:
— Не повторяйте ошибок Жанабыла. Не придирайтесь к каждой мелочи. Не забудьте, что советская школа дала этой девушке больше, чем семья. Если отец действительно окажется подозрительным человеком, тем энергичнее нужно действовать, чтобы оторвать ее от него. — Он оборвал разговор, подозвал Жанабыла. Тот быстро подошел на зов.
— Знаю уж! Какое-нибудь новое поручение хотите дать? — спросил он, все еще плохо выговаривая русские слова.
— Угадал, — ответил Мейрам. — Работа на твоем участке идет хорошо. А как с самодеятельностью? Во время отдыха не мешает поразвлечь людей.
— Организована молодежная группа из трех человек.
— Кто такие?
— Те же — Ардак, Майпа и я сам.
— Маловато. Надо бы побольше.
— Нельзя привлекать всех без разбору, товарищ секретарь. Это снизит авторитет группы.
Сергей Петрович улыбнулся.
— Ты что же, заставляешь вступающих в группу заполнять анкеты, писать автобиографию, выясняешь их происхождение?
Жанабыл озабоченно почесал затылок, не зная, в шутку или всерьез принимать эти слова.
— Происхождение их мне известно. Я не заставлял их заполнять анкеты, вижу — девушки хорошие, Ардак согласилась обучать неграмотных.
— Вот это успех! — похвалил Сергей Петрович. — Подтягивай их поближе к комсомолу. — Он слегка толкнул Мейрама. — Чувствуете, как надо подходить к людям?
Они пошли вдоль канавы. Чуть правее пролегала большая дорога, как всегда забитая подводами. В том месте, где дорога пересекала трассу канавы, был протянут длинный стяг из красной материи с крупной надписью на нем: «Участвуйте в субботнике!»
Подводы останавливались здесь, каждый проезжающий считал своим долгом прорыть хотя бы один метр канавы.
Приблизилась еще одна подвода, на ней сидели восемь ребятишек и седовласый старец. Подле телеги шли мужчины и женщина. Ребята прочитали надпись на стяге, соскочили наземь. Старик, пораздумав, медленно спустился с телеги, заковылял вслед за другими. Едва передвигая ноги, он подошел к краю канавы и поднял обе руки.
— О небо! — произнес он. — Осуществим желания тружеников. Пусть эта земля станет счастливым достоянием моих внуков и правнуков!
Сказав это, старик через силу нагнулся, поднял со дна канавы кусок глины и отбросил его в сторону.
Работа шла горячо. Но не хватало лопат, кирок, кайл и кетменей, инструменты ломались, быстро тупились. Механик Козлов вывел на трассу всех кузнецов и слесарей своего цеха. Слышался звон металла, стук молотков. Возле переносного горна, затягиваясь папироской, стоял Козлов. Щербаков подошел к нему.