Самая трудная работа предстояла на дне шахты, у камерона. Вода, стекавшая с потолка, переполнила котлован и теперь заливала шахту, Оттого, что лопнули паровые трубы, камерон остановился.
Дед Иван и Жанабыл, не теряя ни минуты, начали осмотр повреждений. Старый слесарь, с жадностью затягиваясь своей толстой самокруткой, не спеша говорил о создавшемся тяжелом положении:
— Не обмотали трубы потолще, вот карагандинский мороз и прихватил. И котлован для стока воды вырыт неправильно: узкий, неглубокий. Вода и пошла через край… Все это можно наладить. Только одного опасаюсь: если лопнули зарытые в землю наружные трубы, то исправить их, пока буран не стихнет, невозможно…
Жанабыл прикидывал в уме, как лучше начать работу. Все-таки опыт у него был невелик, и он во многом сомневался. Сказать «не знаю» — совестно, да и не позволяло молодое самолюбие. Он пошел в контору доложить своим учителям — Козлову и Лапшину — о положении на шахте и попросить совета, Но телефонная линия была порвана.
Вернувшись к бригаде, Жанабыл сказал деду Ивану:
— Аксакал! Давайте приступать к делу. Лопнули или не лопнули наружные трубы — будет видно, Пока начнем исправлять то, что на виду. Пусть один человек идет к подъемной машине, двое — к паровому котлу, а остальные спускаются в шахту. В первую очередь надо исправить трубы, чтобы пустить камерон. Иначе вода затопит всю шахту.
— Правильно, — буркнул дед Иван.
Жанабыл разъяснил каждому предстоящую работу и добавил:
— Учтите, будем соревноваться! Кто станет жалеть силы, пусть потом пеняет на себя. Всем нам выпало большое испытание. Пока не закончим, перерыва не будет. Станет мучить голод, закусывайте, не отрываясь от работы.
Бригада в первую очередь взялась за исправление паровых труб. Действуя специальным ключом, Жанабыл удалил лопнувшую трубу.
— Байтен, ты жив? Давай новую трубу. Где сурик? Поживей!..
Второпях Байтен споткнулся и вместе с трубой упал в лужу. Послышались всплески воды.
— На, держи!
— Да скорее же!
— К черту! Тут скользко!
— Шевелись быстрее!
Жанабыл помог Байтену выбраться из лужи, вместе они начали укладывать новую трубу. Байтен только выполнял команду Жанабыла: «подержи», «подай», «принеси». Но и это он делал медлительно, неуклюже. Если поторопится, тут же наткнется на что-нибудь. Смазывая нарезы труб и соединения фланцев суриком, он вымазался и сам с головы до ног. Даже концы его черных усов и те стали красными.
Жанабыл проворно и ловко соединил концы труб и принялся закреплять муфту и фланцы. Мельком взглянув на Байтена, не удержался и крикнул:
— Дед Иван! Посмотрите, на кого сейчас похож наш Байтен!
Старик возился около камерона, проверяя золотник.
— Да-а, сказать, что похож на мясника, как-то неловко, а другого сравнения не придумаю.
Байтен тоже посмеивался над собой. Дед Иван, не охочий до лишних разговоров, и тот шутил над ним. Но делалось это беззлобно, скорее с сочувствием. Байтен сильно устал, едва передвигал ноги. Одна рука в крови — обо что-то поранил. Но и в этом своем плачевном состоянии был падок на похвалу.
— Все-таки наш Байтен бравый джигит. Чего стоят одни его усы и брови! — подбадривал Жанабыл.
Байтен, приняв шутку за чистую монету, стал хвастаться.
— Я весь в мать. В молодости она красивой была, еще красивей моего отца.
Он зажег паяльную лампу, нагнулся к трубе, растапливая намерзший лед.
— Не умеют люди как следует разжечь паяльную лампу. Вот как надо орудовать ею!..
Поглаживая кулаком усы, дед Иван медленно поднялся с места. Достал из кармана кисет с табаком, — взгляд его был прикован к камерону. Оторвал клочок газеты, начал мять его в пальцах.
Байтен крикнул:
— В шахте курить нельзя!
— Если можно зажечь паяльную лампу, значит, можно и закурить. Здесь газа нет, — ответил старик.
— У меня готово! — громко возвестил Жанабыл. — Пойду узнаю, как идут дела у других. А у вас как, дед Иван?
— Готово и у меня. Золотник исправный. Проверил и клапаны и сальник. Все в порядке. Камерон можно пускать.
— Тогда помогите людям у котла. Нужно пустить камерон как можно быстрей. А то вода натворит бед. Ты, Байтен, оставайся здесь. Промерзшие трубы я отметил мелом, оттаивай их.
— Что ж, я один останусь?
— Волк, что ли, тебя съест?
— Говорят, в иных шахтах водятся домовые.
Снова он насмешил всех. И все-таки остался, не желая признаться в своем малодушии.