— Знаю. Могла простоять и две недели, если бы не героизм рабочих и не энергия Сейткали.
Мейрам слегка нахмурился.
— Вы сами говорили недавно, что героизм людей надо рационально направлять на созидание нового. А у нас?.. Не предусмотрели капризов карагандинской погоды, заранее не утеплили трубопроводы. По этой причине и захромала четвертая шахта.
— Что верно, то верно, — подтвердил Щербаков. — Это нам урок на будущее.
— А Сейткали где был? — снова заволновался Мейрам. — Он ведь здешний житель. Должен бы знать. Давайте признаемся: неудачно мы выбрали начальника четвертой шахты. Сейткали — мой давнишний товарищ, но я прямо скажу: преждевременно мы его выдвинули. Теперь придется понижать в должности. Как вы на это смотрите?
Сергей Петрович энергично взмахнул рукой.
— Думаю, эта мера слишком поспешная. Мы его выдвинули, а помочь не помогли. В частности, и моя тут вина. Нет, не согласен я так разбрасываться людьми. Давайте еще испытаем его, присмотримся. Нельзя же из-за одной ошибки отмахиваться от человека. Кадры у нас необстрелянные, надо воспитывать, беречь людей.
— За последние три месяца у Сейткали несколько аварий. По-моему, нельзя больше этого терпеть, — не уступал Мейрам.
Сергей Петрович опять сделал отрицательный жест. Лицо у него порозовело — казалось, он тоже начинал терять выдержку. Но сделал усилие над собой, улыбнулся, и улыбка его говорила: «Молод, тороплив, рубит с плеча».
— Дорогой Мейрам Омарович, я не привык оценивать людей по трем месяцам их плохой или хорошей работы. Вспомните, какой путь прошли наши люди… Когда мы с вами приехали сюда, здесь была только одна шахтенка, а сейчас… тридцать одна! Да еще какие шахты! Уголь поднимали на-гора́ ведрами, а теперь — вагонетками. А помните старые жалкие бараки? Сейчас на их месте поднимается новый большой город. Разве временные неудачи могут свести на нет все наши успехи? Ведь мы достигли этих успехов благодаря труду таких людей, как Сейткали. Как же не верить в этих людей?
— А вы не допускаете, что Сейткали уже исчерпал свои способности, выдохся, что ему остается только оглядываться на пройденный путь? Будущее за теми, кто стремится вперед, — пусть такой человек еще мало успел сделать, но он полон возможностей. Вот таких людей нам и надо выдвигать. А былыми заслугами не проживешь. То, что мы сделали, — не больше пылинки в сравнении с тем, что предстоит сделать.
Сергей Петрович откинулся к спинке вместительного кресла, сплел пальцы и веско ответил:
— В ваших словах есть здоровое зерно. Но я вот что посоветовал бы людям, которые стремятся вперед: дерзайте, однако не теряйте чувства реальной перспективы и не разбрасывайтесь накопленным опытом. Дорога новому открыта, но и прошлого зачеркивать нельзя.
Мейрам понимал, что дал Сергею Петровичу повод к такому упреку, но не сдался.
— Нужно смелее давать дорогу новому. Что делает отдел кадров треста? Почему до сих пор не организованы курсы электротехников? Сейчас у нас в ФЗУ обучаются около четырехсот человек молодежи, двести — в горном техникуме… В московском, ленинградском, днепропетровском институтах учатся десятки наших молодых специалистов. Вот наша опора, наши новые кадры. А мы здесь доверили ответственное дело таким людям, как Бейсек и Рымбек, а к продовольствию поставили Махмета. Я не уверен в политической благонадежности первых двух и не верю в деловые качества третьего.
Это было серьезное замечание, и Сергей Петрович насторожился. Сейчас перед ним был не прежний Мейрам, в котором он видел способного, но еще неопытного молодого человека и к которому относился снисходительно, как к сыну. Перед ним был секретарь горкома. Многих работников из местного населения он успел узнать лучше, чем Сергей Петрович, в этом нельзя было отказать Мейраму.
— Какие основания у вас сомневаться в Бейсеке и Рымбеке?
— Вы не знаете их биографии. Кроме того, чутье подсказывает.
— Да, чутье не обманывает порой, — раздумывая, согласился Сергей Петрович. — У нас такая нужда в местных опытных работниках, что я, признаться, не слишком внимательно присматривался к этим людям… Что же, спасибо за напоминание, — он сказал это искренне, без всякой обиды.
У Мейрама стало легче на душе. Тень, пробежавшая между ними, исчезла. С прежней искренностью он сказал Сергею Петровичу:
— Я заезжал на электростанцию. Плохо там. Обманывает нас Гительман. Я вызвал его к себе. Решил крепко поговорить. Как смотрите?
Щербаков принялся набивать табаком трубку.
— Очень хорошо смотрю. Этот деляга не подчинен мне, все кивает на центр. В самый раз, если поговорите с ним в горкоме, — он взглянул на часы. — Поздновато. Не довольно ли на сегодня?