— Обработка одного фланца на станке стоит пятьдесят копеек, за работу кузнецам тоже отдай полтинник, материал стоит столько же. Выходит…
— Да, выходит, что цена фланцу самое большее полтора рубля. Но знающий ученик для нас дороже денег. Иной раз ты уж через край бережлив.
— Прежде всего надо обучить ученика бережливости, чтобы не портил материал. Если не будем считать малые потери, они вырастут в большие, — рассудительно ответил Ковалюк.
Этот токарь был учителем Жанабыла, Шайкена и других казахов. Искусный мастер, знаток своего дела, гордость всего цеха, он успевал обучать учеников и выполнять по две нормы. Никогда его не видели ни суетливым, ни раздраженным. Работал он без спешки, но сноровисто и не допускал ни малейшей порчи деталей.
На этот раз Козлов не посчитался с этой чертой его характера. Подойдя к станку, он передал пареньку ручку суппорта и сказал:
— Ну-ка, попробуй сам.
Парень растерялся. Он неуверенно подвел конец резца к фланцу и, не проверив точность, пустил станок в ход. Резец отсек нить фланца. У будущего токаря пот выступил на лбу.
— Эх, испортил!
— А понимаешь, почему испортил?
— Понимаю.
— Если понял, значит, не повторишь этой ошибки, — сказал Козлов, похлопав паренька по плечу. Затем он повернулся к Ковалюку: — Убытка на полтора рубля, а пользы на полторы тысячи. Вот на таких дешевых работах нам и нужно обучать их практике. А практика дороже всего.
Ковалюк молча поднял испорченный фланец, повертел его в руках, покачал головой, потом отбросил в сторону. От соседнего станка Жанабыл крикнул:
— Если дать им волю, брак сожрет все наши старания!
Козлов подошел к Жанабылу. У молодого токаря на кончике вздернутого носа поблескивали капельки пота.
— Бачишь, Борис Михайлович? — спросил он, Козлов засмеялся.
— Ты что, по-украински научился говорить?
— Соседство с дядей Ковалюком сказывается.
— Дельно. Скорее поймете друг друга, Ну, что ты хотел показать?
— А вот.
Жанабыл остановил станок. Он показал фланец — один край был толще другого: брак кузнечного цеха.
Осмотрев фланец, Козлов подтвердил:
— Да, брак!
— Брак-то брак, а кто виноват?
— Кузнецы.
— А конкретно?
— Найдем.
— Трудно найти. Пожалуй, не только вы, но и сами они не знают, кто сделал брак.
Козлов озабоченно почесал подбородок. Он не мог не видеть, что растущее производство требует новых порядков. Раньше он знал на память, какая деталь и кем сделана. Теперь и число рабочих, и выпуск продукции резко возросли. Можно ли все упомнить? Нужен был точный учет.
Козлов нанизал на проволоку два фланца, забракованные Жанабылом, и спросил:
— А что предлагают твои комсомольцы?
— Если каждый токарь, кузнец и слесарь поставит, скажем, на фланце свою метку, то всегда можно будет узнать, кто его сделал.
— А сколько же тогда получится меток на одной детали?
— Да, многовато. А что же еще можно придумать?
— Нет, этот способ не годится. По-моему, нужно одного квалифицированного рабочего выделить на прием мелких изделий, а крупные работы пусть принимает комиссия.
— Здорово придумали, Борис Михайлович, — сказал Жанабыл, повеселев. — Люди стараются сделать побольше, чтобы побольше заработать. Пусть себе зарабатывают, только никто не давал им права снижать качество продукции. Мы, комсомольцы, хотим проследить за этим делом.
Жанабыл недавно был избран секретарем комсомольской организации завода. Он славился среди молодежи своими страстными, горячими выступлениями на собраниях и производственных совещаниях. Отстающие по работе побаивались его острого язычка, но передовые любили его, знали: Жанабыл поблажки не даст. Он и вне завода был на виду — ко всему восприимчивый, инициативный, веселый. Городской комитет комсомола собирался взять его на комсомольскую работу, а Козлов противился, доказывая, что из Жанабыла выйдет хороший командир-производственник.
Сейчас Козлов опять спросил:
— Ты, парень, сам скажи: к чему сердце лежит? Не заставляй нас из-за тебя спорить!
— Где больше можно получить знаний, туда и пойду, — ответил Жанабыл.
В дверях показалась группа рабочих: собирались устанавливать в цехе новый огромный станок. Его поставили на дощатый помост, который катили по настланным на полу бревнам и трубам. Токари, слесари и машинисты — все, кто находился в цехе, подняли головы, рассматривая этот станок-гигант, сделанный на отечественном заводе. Бригада, устанавливавшая станок, была многочисленна: тут находились и русские, и украинцы, и татары, и армяне, не говоря уже о казахах. Слышался разноязычный говор. Но все понимали друг друга. Главное же — каждый знал, что ему делать.