С мешком за спиной Жанабыл вошел в землянку.
Ардак засмеялась:
— Ну и чудеса! Сегодня ночью все возятся с мешками!
— Байтен был у вас?
— Байтена я не видела, а вот Махмет заходил.
— Вот так штука! Значит, я удостоился видеть самого тучного заведующего! — снова захохотал Жанабыл. — Жаль! Если бы я знал, кто попался мне на дороге, я всыпал бы ему тумаков и сам притворился, что не знаю, кого колочу.
— Разве секретарю комсомола полагается драться?
— Э, и у секретаря руки не связаны!
Молодые люди привыкли шутить, подтрунивая друг над другом. Бойкий и правдивый Жанабыл всегда нравился Ардак. Она охотно занималась с ним в школе, беседы их затягивались надолго. Но за последнее время они встречались все реже. Вспомнив об этом, Ардак погрустнела.
— С тех пор как ты стал секретарем, ты редко приходишь учиться, мало бываешь у меня. Как бы не оборвалась наша дружба.
— Не забывай, — серьезно ответил Жанабыл, — что я не легендарный батыр, а обыкновенный человек. Когда-то я считал служащих чуть ли не дармоедами, и только потому, что никогда не видел у них пота на лбу. Это была одна из крупных моих ошибок. А как много было у меня свободного времени! Бывало, отработаю положенные шесть часов, а остальные восемнадцать — в полном моем распоряжении. Если бы все наши рабочие умели использовать это время для учения, то давно стали бы инженерами. На встречу с тобой у меня теперь не всегда хватает времени, хоть мы и живем по соседству. Вот сейчас два часа ночи. Ты сидишь и спокойно читаешь книгу. А мы только что разошлись после совещания и споров. О чем спорили?.. Да вот — выпрямить кривобоких людей труднее, чем разогнуть железо. Когда мы выгнали кулака Куржика из аула, мне казалось, что все тяжкое прошлое ушло вместе с ним. И опять ошибся. Старого осталось немало. Махметы и Байтены, старые привычки и взгляды — все это обломки рухнувшего старого мира. Ты же умная девушка, Ардак. Если вдумаешься хорошенько, то не только упрекать перестанешь, но и пожалеешь меня. А я вот жалею Сергея Петровича и Мейрама. Больше себя жалею. Есть ли у них покой даже во время сна?
Ардак, вся подобравшись, сидела, как сокол на тугуре[67]. С огоньком в глазах слушала она Жанабыла. Кажется, только вчера приехал из аула этот паренек. В то время руки на работе у него были, как говорится, короткие, а общее развитие — еще короче. Сейчас Жанабыл говорит с ней как опытный, знающий общественный работник. Ардак думала с гордостью: «И я вложила в него частицу своего труда».
Всякому свое. Крестьянин пашет поле, сеет хлеб, а его маленькая девочка ковыряет землю и сажает цветы. Когда распускаются цветы, она считает себя счастливее всех. Ардак чувствовала себя сейчас как эта девочка.
— Понимаю, Жанабыл, все понимаю, — проговорила она. — Но вот что… Однажды дочь Карла Маркса спросила у него: «Что такое счастье?» Он ответил: «Борьба». Вся жизнь людей, создающих счастье в мире, проходит в борьбе. Их труды, которые они написали, борясь за наше счастье, и оставили нам в наследство, мы не все еще успели прочесть. А ведь они находили время и для учения, и для науки, и для любви, и для беседы со своими друзьями. Если у нас не хватает на это времени, не сами ли мы виноваты? Пожалуй, всему виной наше неумение организовать себя, наша однобокость. Нет ли такого недостатка и у тебя, и у полюбившегося тебе Мейрама?
— У меня-то определенно есть! И я хочу покончить с ним. Поэтому даю тебе слово: три раза в неделю аккуратно буду являться на занятия. Что бы ни случилось, найду время и для подготовки к урокам. — Помолчав, он сказал неосторожно: — Думаю, и Мейрам сумел бы, не в ущерб делу, найти время, чтобы почаще бывать в этом доме.
Ардак вспыхнула.
— Не болтай лишнего! Никто не просит, чтобы он часто ходил к нам.
Жанабыл невзначай разбередил ее рану. После свидания с Мейрамом, когда она убежала, встречались они редко, да и то только на людях. Мейрам остерегался подойти первым, думая, что девушка сторонится его, а ей мешало самолюбие. Сколько раз она бранила себя за то, что не продлила тогда свидания, и все-таки не могла сломить своей гордости и заговорить первой.
— У него нет досуга ходить к нам. И пусть! С некоторыми друзьями лучше держаться подальше.
Жанабыл не придал значения этим словам.
— Вам, конечно, виднее, куда ходить, где встречаться. Ну, кажется, мы с тобой наговорились. Теперь разреши, пойду поболтать с Майпой.
Жанабыл взялся за мешок.
— С добычей возвращаешься?
— Да, надолго теперь хватит разговоров об этом мешке.