Но Лапшин отодвинул стакан.
— Подожди, я хочу серьезно поговорить с тобой, по душам…
Лапшин достал из кармана кисет, неторопливо свернул папироску.
— Вот какое дело, Бокай. Человек ты теперь грамотный, квалификацию приобрел, ударником стал. Вроде как передовой рабочий. Как думаешь, чего тебе не хватает?
— Право, не знаю, Костя, — смутился Бокай. — Я всем доволен. Это вон жена только ворчит…
— Не хватает тебе главного, друг!.. Я так думаю — в партию надо вступать, если хочешь быть настоящим передовиком, — серьезно сказал Лапшин. — Это не только мое мнение, и другие коммунисты так о тебе говорят.
Бокай задумался, наморщив лоб. Каким-то особым светом было озарено лицо его. Наконец он проговорил:
— Я и сам об этом думал… Большое дело, Костя. Быть хорошим коммунистом — потруднее, чем производство освоить.
— Это правильно, Бокай. Да ведь ты не в одиночку ступишь на этот путь. Есть партийная организация, она заботливая и строгая мать каждого коммуниста. Научит…
— Научит, — тихо повторил Бокай. — Спасибо, Костя, за честь и доверие. Не всем выпадает такая честь… Оправдаю…
— А мы поможем оправдать, — добавил Лапшин.
Друзья помолчали. Говорливая хозяйка, понимая серьезность минуты, тоже примолкла, — расставляла чайную посуду, стараясь не греметь.
Лапшин вскинул голову.
— Что же, теперь можно по маленькой. За дружбу, Бокай!
Они чокнулись. Бокай вытер редкие усы, заговорил:
— Бай Калтай, у которого я батрачил, всегда твердил: «Если подружишься с русским — держи камень за пазухой». Вот какой пес! Эх, Костя, Костя! Ты русский, а я казах. И никто мне в жизни не сделал столько хорошего, сколько сделал ты. На ноги меня поставил. А Калтай что?.. Будь он проклят!
— И у русских были свои калтаи, — добавил Лапшин, — только и им не удалось расстроить нашу дружбу.
Хозяйка поставила на стол бурлящий самовар, вмешалась в беседу:
— Хватит вам… Я женщина темная, и то все понимаю. Ты, Костя, почаще заходи к нам. Да позови с собой свою толстушку. Она в гостях у нас не похудеет.
— От такого угощения не похудеешь, — рассмеялся Лапшин. — Я боюсь, повадится она к вам, и о своем доме забудет. Ух, любит гостевать моя хозяйка, любит покушать!
Расхохотался и Бокай.
— В старину казахи говорили: «Если конь много ест — бог тебя вознаграждает; если жена любит покушать — бог тебя наказывает». За что ты наказан, Костя?
Лапшин не полез за словом в карман:
— Ты приводил мне другую казахскую поговорку, помнишь? «Когда жена всему хозяйка — дом пропадет». Скажи-ка, кто в твоем доме верховодит?
Бокай только отмахнулся.
— Я думаю, что в наше время не только сами баи и кулаки сошли на нет, но и их поговорки и пословицы.
Лапшин торопился на производство и, поблагодарив хозяйку, стал прощаться.
По пути Бокай поделился своим беспокойством:
— Знаешь, Костя, разработки уже проходят почти под нашими бараками. Землянки могут обрушиться. Хочу Щербакова предупредить.
Лапшин повел плечами.
— Ну и что же? Жалко тебе твою землянку? Пусть разрушается. Получишь новую квартиру в доме жилкомбината.
— Нет, ты не прав, — горячился Бокай. — Дело не только во мне. Ведь придется снести и соседние бараки. А всех сразу в новое жилье, пожалуй, не вселишь. Угля у нас сколько угодно, а каменных домов всем не хватит. Вот какое дело… Тут надо по-хозяйски рассуждать. Сам же учишь меня по-партийному обо всем думать.
Простившись с приятелем, Бокай повернул к тресту.
Но к Щербакову Бокай не попал. Проходя мимо столовой, он увидел возле стены ее трех человек, пристроившихся среди порожних ящиков. Вид у людей изнуренный, одежда потрепанная. Они были похожи на нищих. Все трое лежали на голой земле, облокотившись на узлы с тряпьем. Должно быть, прибыли издалека, сильно устали. В ответ на приветствие Бокая старик, обросший седой бородой, только пошевелил губами. А мужчина и молодая женщина даже не подняли глаз. «Что за люди? — подумал Бокай. — До того притомились, что даже говорить не могут!»
— Отдыхаете, отагасы? — спросил он старика.
Тот некоторое время молчал. Потом заговорил слабым голосом:
— Знавал я некоего Мынбая. Когда он нанимал батраков, то обещал: «Если пойдете ко мне работать, будете жить, лежа на боку». Находились простодушные люди, которые верили, что у него и вправду легкая работа. А на деле получалось так: до того намучаются батраки у Мынбая, что даже пообедать сил не хватает, сразу валятся на бок. Вот и мы свалились, как эти батраки.