— Пожалуй, так! — приободрился Рымбек.
— Определенно так, — продолжал Бейсек. — Ждать нам осталось недолго. Международная обстановка складывается в нашу пользу. В Германии уже укрепился фашистский режим. В Италии Муссолини ждет не дождется войны. Япония готовится создать великое государство Азии, в которое включает и Восточную Россию. Американская политика доллара неизбежно приведет к войне. Репетиция войны уже началась в Европе, и в Азии, и в Африке. Для того чтобы началась мировая заваруха, достаточно одной зажженной спички. Война вспыхнет сразу, как пожар в степи, и распространится так же быстро, как огонь по сухой траве. Основной фронт пройдет по советской земле. Не исключено, что начнется потасовка и у нас, внутри страны. Вот тогда мы и выступим смело. А пока будем действовать осторожно, выжидать…
Рымбек мельком взглянул на пасшихся лошадей, Нерасседланный гнедой конь со звездой на лбу лег и принялся кататься по земле. Рымбек подбежал, поднял его и, вернувшись, сказал:
— Все-таки ямы, которые мы копаем, не слишком глубоки. Через них легко перепрыгивают. От весны можно было ждать большего.
— Их спасла железная дорога, — сказал Бейсек. — Иначе сели бы крепко. Все-таки мы наделали им немало хлопот. Не только Караганда, но и Алма-Ата, даже Москва встревожились. Комиссия уезжает завтра с мешками материалов. Мейрама вызывают в Алма-Ату на доклад. Пожалуй, он не вернется из этой поездки.
— А ты зачем едешь в Москву?
— Основное там…
Рымбек дорого бы дал, чтобы знать, что это за «основное». Но Бейсек больше ничего не добавил. Давая Рымбеку понять, что не все двери ему открыты, он переменил разговор:
— Очень хорошо, что тебя так легко освободили от работы… Уезжай в другое место. Заметай следы. Но не теряй со мной связи.
— Я такой план наметил: поеду в область и там попрошусь на какую-нибудь новостройку…
Солнце склонилось к горизонту. На западе, над горами, бродили белые весенние облака, а в восточной части неба сгустилась черная туча. Доносился отдаленный гром, но молнии не было видно. Там шел дождь, в небе висела яркая радуга.
Полюбовавшись на нее, Бейсек предложил:
— Поедем. Птицы все-таки мало. Видно, спарились и несут яйца.
Они проезжали мимо маленького озерка. Над водой проносились кулики и еще какие-то мелкие болотные птицы. Крупной дичи не видно было.
Из-за возвышенности, лежащей перед ними, показались клубы дыма. В прежние времена, когда богатые люди перебирались со своим скотом на джайляу, бедняки и ремесленники оставались на этой возвышенности, возле колодцев. Они не рисковали откочевывать далеко. Земли здесь использовались под пастбища и только малой частью — под пашню. Сейчас земля почти сплошь была вспахана. Клубы дыма поднимались над полевыми станами колхозных бригад, над животноводческими фермами. Пахотные земли и пастбища колхозников тянулись вплоть до плоскогорий, видневшихся вдали.
Перевалив через ближайший хребет, путники выехали к тракторной бригаде. Возле белого шатра собрались пять-шесть человек пеших и один всадник — маленький, худой старик. Поодаль стояли два тракториста. Старик держал в руках домбру и пел песню, изредка взмахивая инструментом. В вечерней тишине голос акына разносился далеко. Плугари слушали, не отрывая глаз от певца.
Присмотревшись, Бейсек сказал Рымбеку:
— Это Токен чмокает там губами. Только и знает, что восславляет советы.
Подъехав ближе, Бейсек крикнул:
— Это ты, дряхлый Токен?
В ответ акын пропел импровизацию:
— Это же утки! — со смехом ответил Бейсек.
— Да мы это так, из любопытства, подстрелили…
Акын пропел: