Они присели на обломок скалы. Инженер снова развернул свою карту. Мейрам раскрыл папку — разговор пошел о будущем Каргрэса.
— Каргрэс не ограничится подачей электроэнергии в Караганду, — говорил Ибраш. — Плотина даст возможность накопить двести пятьдесят миллионов кубометров воды. Образуется огромное озеро, площадью в семьдесят пять квадратных километров. Поднявшаяся вода достигнет районного центра — Токаревки, в двадцати километрах отсюда. Местные власти уже приступили к переселению колхоза, расположенного на этих землях. Все ценное перевозится, остальное сжигается и протравливается. Ну, не беда! Вокруг треста много колхозов и подсобных хозяйств. Дадим им электрический ток, воду. На первых порах обеспечим поливом три-четыре тысячи гектаров посевов.
— Надо ли так щедро расходовать воду? — спросил Мейрам, еще не совсем разбираясь в сути дела, но испытывая беспокойство за снабжение города и шахт.
Ибраш объяснил:
— Из самого озера Караганда не получит ни капли воды. Мы сейчас добрались до второго, подземного русла Нуры. Видите, устанавливаются два мощных насоса? Они будут выкачивать воду из обширного подземного бассейна. Караганде этой воды хватит вдоволь. Надземное озеро — это ресурсы самой станции. Поля колхозов и подсобных хозяйств мы будем орошать водой, уже использованной станцией. Не пропадет даром и отработанный пар. Будем им отеплять жилые дома, сэкономим на этом сотни, а может, и тысячи тонн угля…
Ибраш говорил о будущем Караганды уверенно, смело рисовал картину ее процветания. Его карие глаза блестели, живое, подвижное лицо порозовело. Почти каждую свою фразу он заканчивал словами «так сделаем», «так будет».
Мейрама заразила эта уверенность и увлеченность инженера.
— Мне трудно судить о том, что вы рассказали, я не инженер. Но я верю, что всего этого вы скоро добьетесь. Прошлый раз вы говорили о возможности использования потоков ветра в степи. Интересная идея! Изложите-ка на бумаге. Обдумаем. А потом, возможно, обсудим ваш доклад на бюро горкома.
— Это было бы очень кстати! — еще больше оживился Ибраш.
Они стали спускаться вниз, к плотине. Ибраш продолжал:
— Эти шлюзы и металлические ворота имеют очень важное значение. Весной, когда усилится приток снежных и дождевых вод, озеро может переполниться, возникнет опасность прорыва плотины. Тогда мы откроем ворота и спустим лишнюю воду…
— Чего вам не хватает? Чем можем помочь, чтобы скорее окончить стройку?
— У нас всего достаточно, — улыбнулся Ибраш.
— Не часто услышишь от строителя такой ответ.
— Нехватки, конечно, есть, но мы сами можем устранить их.
— Когда собираетесь сдать станцию в эксплуатацию?
— Сдадим в установленный правительством срок.
— А у нас так повелось, дорогой Ибраш Жакаевич, что каждую пятилетку мы стараемся выполнить раньше срока.
Инженер быстро взглянул на Мейрама.
— Вы меня вызвали на откровенность, придется ответить. Мы приняли решение, но держим его пока в тайне — пустить станцию на три месяца раньше.
— Если будете бороться за четыре месяца раньше срока, еще лучше!
— Посмотрим… Пообещать легко, выполнить труднее.
На плотине установлена большая доска Почета. Над ней протянут плакат из красной материи, на нем написано крупными буквами: «Все включайтесь в социалистическое соревнование!»
Мейрам обратил внимание на фамилии двух рабочих: один из них перевыполнил норму в четыре раза, другой — в пять.
— Покажите-ка мне этих молодцов!
— Пойдемте к экскаватору.
Невдалеке от экскаватора рабочий богатырского сложения разравнивал специальным инструментом насыпь плотины. Проходя мимо, Мейрам узнал его и не удержался от радостного восклицания:
— Удачи в деле, Жетеке! Как сюда попали? Вы же работали на железной дороге?
Рабочий испытующе вгляделся в лицо Мейрама.
— Что-то не узнаю вас, забыл.
— А помните сильный буран на железнодорожной линии? Вы тогда очищали путь от снега. Меня зовут Мейрам. А вас, насколько помню, Жетписбай. Так ведь? Вы тогда еще сказали: «Я родился, когда моему отцу было семьдесят лет».
— А, теперь вспомнил, дорогой! Куда мне до отца! Однажды он один вытащил из колодца упавшую туда лошадь. Пастухом он был в ту пору. В байском табуне — триста коней. Пригонит их к глубокому колодцу — и давай черпать воду каугой[72] на все триста голов. Ничего, даже лоб не вспотеет. Куда мне до отца!..
— Ну, и вам, как погляжу, жаловаться не на что.