Ардак на цыпочках подошла к двери, послушала, как старушка вполголоса говорит ребенку нежные слова. Ворчливая, всегда озабоченная Шекер и несмышленыш Болатжан забавляли Ардак. По вечерам она любила рассказывать Мейраму всякие смешные истории о Шекер и сыне.
И сегодня Ардак с нетерпением ждала возвращения мужа, прислушиваясь к каждому шороху в коридоре.
Наконец хлопнула дверь. Мейрам вошел не один, с ним был Ермек. Войдя, Мейрам весело спросил:
— Водка для Ермека найдется в этом доме?
Ардак взглянула на него с легкой укоризной: «Неужели надо у спрашивать?» — и принялась накрывать на стол.
Ермек сильно переменился. Это был уже не прежний грубоватый, малообщительный кайловщик, который недолюбливал всякого, кто носил «белые воротнички», называл таких людей «баями». Теперь Ермек разговорчив, приветлив. На нем хорошо разглаженный темно-синий костюм, аккуратно повязанный галстук, на ногах новые ботинки. Последние годы Ермек учился в Свердловске, окончил Промакадемию. Недавно его назначили начальником первой шахты.
Приглядываясь к Мейраму, Ермек добродушно подшучивал:
— Э, что я вижу, секретарь! Обзавелся только одним ребенком, а виски уже начали седеть! Смотри, к тому времени, когда у тебя появится второй, совсем лысый будешь.
— У него и сейчас волосы лезут, — так же шутливо ответила Ардак.
— Да, и время и люди меняются, — поддержал шутку Мейрам. — Возьмем, к примеру, Ардак. Скромная была девушка, застенчивая, а теперь без умолку стрекочет. Или — Ереке. На угрюмого, неповоротливого верблюда был похож. А сейчас, гляди, быстрый, сметливый, как лиса.
Мейрам первый поднял рюмку.
— Когда Ереке уезжал, мы пили за его успешное учение. А теперь выпьем за удачную его работу. До дна выпьем!
Все чокнулись. Ермек крякнул, разгладил усы.
— Что вспоминаешь прошлое? Мало ли что было раньше? Уголь добывали вручную. А теперь вон сколько без меня наворочали! Везде машины, всюду электроэнергия. Про кайло уже забыли. Все у вас механизировано… Молодцы, ничего не скажешь!
Разговор оживился. Мейрам говорил с не меньшим, чем Ермек, жаром:
— При новой технике, работать, конечно, легче и выработка несравненно выше. Но это еще не все, Ереке. Техника развивает способности человека. Вот что важно! Люди мозгами шевелят. Вон Козлов электрическую лебедку сконструировал. Шутка? Лебедка в каждой лаве заменяет шестерых вагонетчиков. А по всему Карагандинскому бассейну она высвободила сотни рабочих. А Лапшин! Этот разработал способ погрузки угля из бункеров прямо в вагоны. Раньше экскаватором грузили. На то, чтобы нагрузить вагон, больше часа требовалось, а теперь за двадцать минут это делается. Акым со своими ребятами чудеса делает, И, это еще только начало, Ереке!
— Что слышно о предложении Аширбека? — поинтересовался Ермек. — Очень интересная идея. Открытая шахта, открытый способ добычи угля… Тут есть над чем подумать…
Мейрам нахмурился, неохотно ответил:
— Щербаков все еще не соглашается. Прикидывает, подсчитывает.
— Это хорошо, что подсчитывает, — одобрил Ермек. — Надо всесторонне проверить. Не забудь, в наших краях выпадает много снега, часто дуют бураны. Открытую шахту может завалить снегом, залить водой. Аширбек интересную новинку предлагает. Но я вот сомневаюсь, можно ли большой железнодорожный состав подавать прямо в забой и нагружать его углем. В Донбассе метеорологические условия куда благоприятнее наших, там огромный производственный опыт накоплен и все-таки шахты закрытые. Нет, Сергей Петрович прав. Его нужно послушать. Не след торопиться.
Мейрам досадливо поморщился.
— Ну вот, и ты в один голос с Сергеем Петровичем поешь! У Донбасса, конечно, учиться надо. Но ведь и там предел техники добычи угля еще не достигнут. Да и, вообще-то говоря, разве существует предел развития науки и техники? Нет такого предела!
Ермек слушал, покачивая головой. Он думал: «Годы прошли, а наш Мейрам все такой же — ни минуты спокойно не посидит, все горячится, дергает, тормошит. На то, видно, и молодость — не терпится».
Все же он выразил сомнение:
— Знаешь черный холм за шахтой номер восемнадцать? Раньше мы его «черным забоем» называли. Англичане собирались заложить там открытую шахту. Но у них ничего не вышло.
— Англичане нам не указ! — горячился Мейрам.
Его начинала сердить осмотрительность Щербакова и Ермека.