Жанабыл согласился, но Майпа отказалась, сославшись на усталость после дороги.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Животноводческая ферма управления комбината, куда Ермек пригласил Жанабыла и Майпу, была расположена в нескольких километрах от Караганды, в степи. На краю глубокой ложбины стояло длинное белое здание с остроконечной крышей. На фоне степной зелени здание слепило своей белизной. Здесь были размещены главные службы фермы.
На ферме работали наши старые знакомые: Жайлаубай с женой Шекер, старый Маусымбай с дочерью и зятем.
У Жайлаубая сегодня тревожный день. Утром он выехал с фермы на темно-рыжей кобыле и сразу взял в галоп. Он объехал ложбину, поднялся на вершину холма и вдруг с пронзительным криком погнал лошадь вниз, во впадину за холмом. Пожилой и обычно неторопливый, теперь он мчался, не разбирая пути, словно горячий юноша на конских состязаниях. Споткнись лошадь, он кубарем перелетел бы через ее голову. У Жайлаубая были причины к такому беспокойству. На ферме пропала одна из лучших породистых коров — рыжая, с белой отметиной на лбу. Мучаясь перед отелом, она сорвалась с привязи и убежала. С того дня, как была открыта ферма, Жайлаубай заведовал ею, и за все это время у него даже телята не пропадали. А тут — породистая корова, любимица всей фермы…
На скаку он увидел наконец корову, лежавшую в низких зарослях карагача. Ему почудилось, что Рыжуху терзает волк, и старик погнал лошадь во весь опор.
— Апырау![74] — воскликнул он. — И угораздило же тебя забрести сюда!
И вдруг с облегченным сердцем придержал лошадь. Вот оно что: Рыжуха телится! Рыжуха судорожно мотала головой. Это быстрое мелькание головы над кустарником и создало у Жайлаубая впечатление, что корову терзает волк. Жайлаубай радовался своей ошибке и смеялся над ней.
Стреножив лошадь, он стал ждать, когда корова отелится.
Через несколько минут на белый свет появился отличный, упитанный теленок, рыжий, весь в мать.
— Ох, и намучилась же ты, жануар[75], — с состраданием сказал Жайлаубай.
Он подул в рот и ноздри теленка, вытер его пучками травы. Корова поднялась на ноги, жалобно мыча, принялась облизывать свое детище.
Жайлаубай оставил их в покое, стоял и думал: «Человеку, скотине, летающей птице и бегающему зверю — всем дороги их дети».
С грустью подумал, что всю свою жизнь прожил бездетным. Уже стукнуло шестьдесят. Видно, ему и Шекер так и придется скоротать свой век одинокими. Положим; есть родной племянник — Мейрам. Да ведь редко приходится его видеть.
— Ну, чем не дитя? — воскликнул Жайлаубай, любуясь теленком. Он поднял его на руки, завернул в свой чапан и понес к ферме, ведя лошадь в поводу.
Корова плелась сзади. Теленок искал вымя матери, мотал головой и тыкался мордой в подбородок Жайлаубая. Старик отворачивался, улыбаясь во весь рот, приговаривал:
— Эх, дитя, дитя!
Рука у него затекла. Он взвалил теленка на плечо и рукой сжал его задние ноги, чтобы теленок не дрыгался.
Жайлаубай устал, вспотел, но был счастлив. Это ощущение счастья прибавляло ему сил. После первого теленка Рыжуха дала три тысячи литров молока. А в этом году, конечно, даст не меньше пяти тысяч. А эта телочка, что лежит на плече, через три года станет такой же ценной удойной коровой…
Усталость все-таки сломила старика. Он опустил свою ношу на землю. Теленок сейчас же встал на ноги, мать бросилась к нему, и он припал к ее вымени.
Просторно в степи. Серый куладын[76] кружился в вышине, падал вниз, снова взвивался. На бугре стояла волчица с отвислыми сосцами и смотрела на них. Жайлаубай погрозил ей плеткой. В прошлогоднем, высохшем ковыле спала, свернувшись клубком, большая пестрая змея. Шум разбудил ее. Она зашипела, развернулась и поползла по траве, подняв голову. Жайлаубай заметил ее лишь потому, что тревожно зафыркала лошадь. Он сильным ударом толстой плети размозжил гадине голову, вырыл рукояткой яму и закопал змею.
— Вот и погубил я врага! — сказал он с торжеством. — Убить змею — это хорошая примета.
Медленно пропуская сквозь пальцы свою рыжеватую поседевшую и поредевшую бородку, он поглядывал вокруг. Перед ним раскинулись широкие пастбища фермы. Но ферма занималась, помимо скотоводства, и зерновым хозяйством, засевала немало земли.