— Суйгембай прав, когда говорит, что такие казахи никогда не попадут в рай. Не жди от них добра в мирные дни, если они в год призыва драли с людей три шкуры.
— В тот черный год быстроногого белого, на котором ты сейчас, подарил Мухаммедию Байконыр-хаджи. Это не подарок, а взятка самая настоящая. Почему он его раньше не подарил?
Самет опустил в чашу несколько раскаленных камешков. Белое молоко поднялось, закипело и стало темно-бурым. Самодельная чаша сделана грубо, край ее толст, не возьмешь в рот. На стенках слизистый налет окаменел — не соскоблишь. Проголодавшийся Сарыбала, забыв о брезгливости, принялся пить густое молоко с жадностью, будто не ел неделю.
— Как вкусно! — восхищался он.
Напившись молока и еще не опорожнив чашу, Самет прилег на бок и заиграл на дудке. Мелодия тронула Сарыбалу чуть не до слез. Он удивился: из обыкновенного тростника простой чабан потрескавшимися от солнца губами извлекает такие чудесные звуки!
— Боже мой, Самет, зачем ты прячешь свой талант! — воскликнул Сарыбала. — Ты не чабан, ты украшение тоя.
— Где мне до тоя! От скуки в тихой степи забавляюсь дудкой.
— Откуда ты знаешь Абая? Ты сейчас играл про Татьяну.
— Никого не знаю. Слышал, как Ахметбек играет, и запомнил.
— Сыграй еще раз.
Самет исполнил «Сары-Арку» Нармамбета. Но он также не знал ни названия, ни имени того, кто придумал мелодию. Слушая звуки дудки, Сарыбала с увлечением говорил:
— Тебе скучно в степи, а мне в ауле. Если бы не было у тебя дудки, а у меня коня, от скуки умереть можно. Аул мне кажется кладбищем или пустым, безлюдным загоном. В редких аулах есть теперь кобылицы на привязи, и норовистых жеребцов ловят арканом с петлей, и необъезженных коней к седлу приучают, пьют кумыс, поют песни, проводят состязания борцов, устраивают байгу. Много там и других развлечений: и шашки, и девять кумалаков[30], вечерние игры, и гулянье молодежи, и той. Мы только слышим об этом. У нас нет ни одного красивого кургана, куда можно взобраться, подбодрить себя. Нет ни озера, ни реки, чтобы искупаться и отмыть грязь. Во всей бескрайней Сары-Арке бог не выделил нам даже хорошего кочевья. Но почему-то все мы любим голубую, родную, беспредельную степь, любим бедные закопченные аулы. Истосковавшись, приезжаем сюда. Не успеет тоска пройти, а мы уже спешим удрать. Почему, почему мы так живем?! Не говоря о малых бедах, разбойничьи действия Орынбека, Хамена и волостного Мухтара повергают народ в отчаяние.
Обычно неразговорчивый, Сарыбала выложил на этот раз все, что накипело на душе.
Подсаживая его на коня, Самет пошутил:
— С удовольствием поговорил с тобой, негодный племянник!
— Если ты, мой дядя по матери, происходишь из захудалого рода салий, то в кого же мне быть хорошим? — отшутился Сарыбала и тронул поводья.
В пути он размечтался… Представил байгу. Белый конь под ним приходит первым на скачках… Вот Сарыбала разбогател, вот стал справедливым волостным правителем. Потом сделался пламенным оратором, потом силачом, борцом, не знающим поражения. Юная мечта порхала птицей с одной ветки жизни на другую. Но показался мрачный аул, и от мечтаний юноши ничего не осталось.
Обеспокоенный отец давно ждал сына. Увидев добычу, довольно улыбнулся и помог ему слезть с коня. В юрте собрался почти весь аул, пришел даже сам Махамбетше. «Как ты его убил?» — слышится со всех сторон. Одни хвалят юного охотника, другие быстроногого скакуна.
Неожиданно раздался винтовочный выстрел, отчаянно забрехали собаки, послышались людские голоса. Все выбежали из юрты и на котане увидели около десятка русских солдат. Возглавлял их казах с шашкой через плечо, в лисьей шапке.
— Я Альмен Айнабеков! — кричал он, а конь его так и плясал по котану.
Альмена знали все. Своей бесчеловечной жестокостью он превосходил солдат-карателей. Весь Каркаралинский уезд стонал от его бандитских налетов. Недавно он напал на аул Аманбека из рода сарым и поубивал почти всех жителей. Его как огня боялись казахи из соседнего Акмолинского уезда. Теперь бандит Айнабеков появился и здесь.
И вот сейчас, на глазах всего аула, у Аубакира, сына Турлибека, он среди бела дня угонял табун лошадей. Самого Аубакира нет дома, его жена с детьми бросилась за лошадьми. Альмен выстрелами из винтовки заставил ее вернуться. Несчастная женщина вопила:
— За что?! В чем мы провинились? Нищими нас сделал!
— Молчи! — орал Айнабеков. — Брат твоего мужа, Хамен, все время крал скот в нашем роду. Я ему отплатил!
Никто не смог заступиться за бедную женщину. Даже собаки, боясь выстрелов, перестали лаять. Рыдая в окружении четверых маленьких детей, женщина в отчаянии кричала: