Удивительное дело — человеческая душа! То, кажется, тесно в ней даже мизинцу, а то вмещается вдруг целый мир! Сарыбалой овладели надежды большие, мечты, он не мог сидеть на одном месте и зашагал взад и вперед по тихому зеленому полю.
Вскоре приехал Атуша, он ездил повидаться с одним из своих родственников. Обычно у путника, долго побывавшего в чужом краю и возвращающегося к родному дому, настроение бывает радостное, но Атуша, наоборот, загрустил так, будто отец его умер только сегодня.
— Ну вот, так и возвращаемся ни с чем! — проговорил он со вздохом.
Сарыбала громко засмеялся и чем больше глядел на расстроенного, угрюмого Атушу, тем больше смеялся. Даже за живот ухватился обеими руками. Успокоившись, Сарыбала сел на коня и только тогда ответил товарищу:
— Не говори так, Атуша. Добыча у нас большая. Две тысячи овец — разве мало?
— Ой-бай-ау, — нам-то какая польза?
— Если есть польза государству, значит, и нам есть.
— Люди считают полезным только то, что можно пропустить через глотку.
— А что не пройдет через глотку?! И кумыс проходит, и мед, и вонючая бурда, и жирные казы, и всякая грязь без разбора. А разборчивость присуща не только человеку, но и животному. Если бы я согласился на взятку, о которой ты мечтал, меня бы стошнило, вырвало. Ты не беднее и не прожорливее меня. Недавно у меня было настроение не лучше твоего, хоть волком вой. Подъехали сюда Катченко и Байсалыков. Поговорили. Мне кажется, своими словами Катченко накормил мою изголодавшуюся душу. От его слов мне пользы в тысячу раз больше, чем от кумыса и казы, сколько бы я их ни съел…
Атуша слушал, но оставался при своем мнении.
— Так мне и надо, — с досадой воскликнул он и щелкнул себя ладонью по лбу. — Зачем я поехал именно с тобой? Лучше бы пристроился, дурак, к Али или Шахиману…
Больше они ни о чем не говорили. В степи было тихо. Неторопливый топот конских копыт еле слышен. Но в мыслях Сарыбалы нет покоя, все отчетливей слышится ему голос: «Черного кобеля не отмоешь добела».
БУНТ САРЫБАЛЫ
Сбор налога прошел успешно. Сарыбала с тестем отлично справились со своей задачей — собрали в далеких аулах пятнадцать тысяч овец. Некоторые агенты, наподобие Атуши, не прочь были поживиться, преувеличивали число павших баранов, составляли липовые акты. Аубакир задание выполнил добросовестно, и ему объявили благодарность.
О Сарыбале никто и не вспомнил. Месяц он трудился даром, похудел, износил одежду и приехал домой с пустыми руками.
В семье было невесело. Батима непрерывно кашляла и совсем слегла. У нее пропал аппетит, грубая лепешка не лезла в горло, а достать что-нибудь повкуснее Мустафа не мог, только мечтал: «Эх, если б была у меня хоть одна кобыла! Ели бы тогда казы и запивали свежим бульоном и крепким кумысом из черного бурдюка». Мустафа мечтал, но ничего не говорил богатому свату, а сват сам не догадывался и намеков не хотел понимать.
Вскоре Батима родила мальчика. Молодому отцу очень хотелось взять на руки младенца, но при людях он стеснялся подходить к нему.
Ребенок недолго прожил, скоро умер. У Сарыбалы сердце разрывалось от жалости, но он не уронил ни слезинки. Так полагалось в то время по обычаю, да и молодость взяла верх.
Казахи крепко вдолбили в сознание своих детей древнюю истину: «Совесть сильнее смерти».
От горя обострилась болезнь Батимы, и мать забрала ее к себе. Аубакир уехал совсем из Спасска, жил в ауле, на джайляу. Мустафа не покидал зимовку, оставался в своей избе. Жизнь потянулась безрадостная. Загоны опустели, всюду сиротливая тишина. Овец, мало, коров единицы. Но зато комаров, мух, оводов — туча тучей. Скотины мало, так они набросились на людей. Новостей нет. Если редкий гость приедет на зимовку с джайляу, его окружают все, и старые и малые, расспрашивают, как живут люди, не болеет ли скот.
Скуку на зимовке убивают кто как может. Мустафа читает религиозные книги, Сарыбала — Абая или старинные сказания. Чтение никогда не надоедает Мустафе, он может сидеть над книгой с утра до вечера. А Сарыбала нетерпелив. Отложив книгу, он уходит с борзой охотиться на зайцев или ловить удочкой рыбу в черных омутах Коктала и Елши.
Однажды, возвращаясь с охоты, он увидел возле своего дома Джакыпа, старшего работника тестя. Связав в узлы все вещи Батимы, он нагружал их на арбу.
— Ты что делаешь?! — удивился Сарыбала.