М а л у. Так было написано на коробочке, Ламбер прочел мне.
Снова слышится гудок. Потом — голос Макса: «Кило, теперь твоя очередь».
Кило. Я должен с тобой увидеться. Завтра. Только не здесь и один, без Макса.
Мал у (отталкивает его). Убирайся. Не прикасайся ко мне своими грязными лапами.
Кило. Завтра вечером я приду продавать сахар Фламину. Приходи и ты. В восемь часов. Ты ведь можешь прийти в гости к отцу. На часок.
М а л у. Зачем мне приходить к отцу? Что мне там делать?
Кило пожимает плечами.
М а л у. Не отвечаешь. Ну скажи, открой свой рот и скажи, чего ты хочешь.
Кило. Я могу тебе что-нибудь подарить.
М а л у. У меня есть все, что я хочу. Ламбер не отказывает мне ни в чем.
Кило. Ну, тогда не приходи к Фламину.
М а л у. Конечно, не приду.
Пауза.
Кило. Я отдам тебе свою месячную получку.
М а л у. Когда?
Кило. Завтра вечером. (Совсем тихо.) В восемь часов.
Макс (входит, греется у печки). В свекломойку поступает мало свекловицы, две первые вагонетки заклинило. Откроешь их, и пусть поляки разгружают. Потом сделаешь обход.
Кило. Иду. (Обращаясь к Малу.) А ты остаешься здесь?
М а л у. Здесь хорошо, тепло.
Макс (Малу). Отдай ему плащ. На дворе сыро, и с вагонеток течет. Он промокнет до нитки.
Малу встает и подает Кило его плащ.
Малу. Держи.
Они пристально смотрят в глаза друг другу. Потом Кило спускается по лестнице. Малу прогуливается взад-вперед, снова садится на сено. Макс присаживается на перевернутое ведро.
Макс. Ты похудела. И это тебе идет.
Малу. А ты совсем не изменился. (Помолчав.) Ты что же, не осмелился прийти ко мне один, встретиться со мной наедине, и потащил за собой этого парня?
Макс. А ты рада, что снова сюда вернулась?
М а л у. Ты ни разу не написал мне. Я ведь никому в Верьере не прислала даже открытки, а тебе писала письма каждые три дня, особенно вначале. Я говорила себе тогда: если я его увижу, если он вдруг появится передо мной, я задушу его собственными руками. Но это было давно, очень давно. Время залечивает раны.
Макс. Ты рада, что ты снова здесь, в этой полутемной конденсаторной? Все как раньше. Ты. И я. И это сено за печкой. Так же падает на него свет из окошка.
М а л у. Я все забыла.
Макс. Не отворачивайся. Посмотри мне в глаза.
М а л у. А если что и помню, радости от этого мало.
Макс. Так скоро ты не могла все забыть, Малу. Прошел только год. Что такое год? За год следы не исчезают.
Малу. Никаких следов не осталось.
Макс. А я слышал другое: что после нашего отъезда ты писала мое имя мелом на дверях варильни и в будке ночного сторожа. А на стенке печи для обжига извести ты рядом с моим именем написала свое. Я слышал, что ты каждый день носила мои сапоги, которые я оставил у Фламина, и в деревне все смеялись над тобой, потому что мои сапоги доставали тебе вот досюда. (Касается ее бедра.)
Малу. Я была тогда не в себе. Но потом это прошло. Прошло.
Макс. Слышал я, что в ту зиму после нашего отъезда ты ни одной ночи не провела одна, валялась с мужиками прямо на обочине. Говорят, Фламин бил тебя смертным боем, потому что твои коты каждую ночь мяукали возле вашей ограды. Слышал я, что ты соперничала с твоей сестрой Лили, которая зарабатывает своим телом немалые деньги, и когда мы здесь, и когда разъезжаемся. И это продолжалось до тех пор, пока Фламин не отвез тебя в Аррас.
Малу. Ты говорил, что не уедешь вместе с остальными в Эвергем, а в тот же вечер перенесешь ко мне из барака свои вещи и останешься здесь на всю зиму. Ты говорил мне это за час до того, как сесть в поезд и отправиться вместе со всеми в Эвергем.
Двое поляков, что можно определить по их грязной военной форме, входят в помещение. Один из них, Б о б е к, бормочет что-то невнятное. Оба смеются, глядя на Малу, и подталкивают друг друга локтями. Усаживаются на сено и, болтая по-польски, пьют.
Макс. Они говорят: kohan, это значит «красивая». Они говорят, что ты красивая.
Б о б е к. Оиі, ты kohan, Малу.
Малу, улыбаясь ему, встает, поправляет шаль.
Макс. Не уходи.
Малу. Мне пора. (С внезапным волнением.) Здесь так душно, Макс! Этот Бобек, и ты, и я, а тут еще и конденсатор, и завод пыхтит изо всех сил. Мы словно вернулись в прошлый год, и я еще не подозреваю ничего плохого, я еще не знаю… (Внезапно умолкает.)
Макс. Я пойду с тобой.
Малу (горько смеется). Не жди, ничего тебе не обломится.
Макс. Какой бес в тебя вселился?
Малу. Я больна. У меня жар.