Уже вечер, и за дома закатывается солнце. С пятого этажа хорошо видна широкая улица. Владислав смотрит, как горит солнце в окнах домов. Серый гранит имеет сиреневый оттенок. Белеет только снег на наружном подоконнике его окна. Это оттого, что на него падает тень дома. На снегу видны крестики воробьиных следов. Городской пейзаж рельефен и объемен. Глаз замечает даже дрожание теплого воздуха над трубами домов. Взгляд Владислава обрывается у горизонта, где торчит ажурная мачта радиостанции. Он любит этот город и радиомачту, а за ней леса и поля, другие города и земли – весь земной шар, сверху донизу. Он любит жизнь, он, в сущности, большой оптимист!
Владислав отходит от окна и бродит по комнате. Со стен глядят белые и лиловые фиалки. В комнате слегка пахнет скипидаром. Это от масляных красок. Владиславу грустно. Кто сказал, что у художников всегда бывает счастливая любовь? Только не у него! Какое там счастье, когда нет уверенности. Он во всем уверен – и в работе, и в своих способностях, и в своей жизнерадостности. А в этом вот нет.
Он некрасив и невысок ростом. Кто обратит на него внимание? А если даже и обратили, то надолго ли? Владислав смотрит в зеркало и видит свои грустные серые глаза. Над ними вопрошающе приподнимаются кустики черных бровей. Придет или не придет?
Может ли быть счастливым случайное знакомство? У него с Ириной оно произошло именно так. Владислав ехал в метро на завод. Поезд подъезжал к разветвлению. Загудела электрическая сирена, и машинист замедлил ход поезда. Владислав с интересом проследил за мелькнувшим круглым отверстием второго тоннеля на разветвлении. Потом опустил глаза вниз и увидел девушку. Она сидела, а он стоял около нее. Ноги их соприкасались, и Владислав немного отодвинулся. Постарался отвести от нее взгляд, но невольно глаза опускались вниз, и он смотрел на лицо девушки. Глядел на ее рот. Над верхней губой у нее темнел пушок. «Брюнетка, – подумал Владислав. – У нее должны быть черные глаза». Девушка читала тетрадку в синей обложке. Очевидно, она учила что-то, потому что, взглянув в тетрадку, тотчас опускала ее на колени, а сама повторяла какие-то слова: губы ее шевелились. Через две остановки справа от девушки освободилось место, но Владислав туда не сел. «Черные глаза», – подумал Владислав, но девушка не поднимала глаз, и он не мог проверить свои предположения. Они проехали еще одну остановку. Поезд выскочил из тоннеля на мост и повис над рекой. В темной воде застыли отражения ярко освещенных набережных. Внизу плыл большой пассажирский пароход. Мигали красные и зеленые бортовые огни. Когда поезд вошел в тоннель на другом берегу реки, девушка опять положила тетрадь на колени и подняла глаза вверх. Губы ее шевелились. Она что-то учила. На Владислава взглянули темно-синие глаза. Потом быстро опустила. Синие! Это лучше! Почему лучше?! Ему-то какое до этого дело! Тут как раз слева от девушки освободилось место, и Владислав теперь быстро занял его.
Он долго не решался взглянуть в сторону незнакомки. Затем все же взглянул. В тетрадке круглым разборчивым почерком была написана какая-то пьеса. Он стал читать, но девушка посмотрела на него. Владислав быстро отвернулся. В окна мелькали светлые чистые стены тоннеля. Девушка сидела спокойно, она читала. Владислав вновь заглянул в синюю тетрадку. Девушка поймала его взгляд и тихо сказала:
– Не нужно смотреть.
– Простите! Я, право, случайно это сделал, – извинился он.
Некоторое время Владислав внимательно разглядывал сидящего напротив него мужчину, тот спал. Во сне у него отпадала нижняя губа. Он просыпался, подбирал губу, оглядывал всех и опять засыпал: губа отпадала. Владислав еле сдерживался от смеха. С мужчины взгляд его скользнул на соседей и, описав дугу, попал снова в синюю тетрадку.
– Если вас так интересует, – сказала девушка, – это роль. Я учу роль.
– Она, наверное, очень трудная? – спросил Владислав.
– Нет, она маленькая, но интересная.
– Нужно иметь хорошую память, чтобы все это запомнить?
– Нет, это легко. Труднее ее понять.
– Да?
– Например, вот: Ксения говорит…
– Вас зовут Ксения?
– Нет, Ирина. Это по роли я Ксения.
– А!
– Так вот, она должна сказать: «Зачем вы нарвали фиалок? Я не возьму их!»
– Так.
– И вот я пока не знаю еще, как мне их, эти слова, произносить: быстро или с паузой.
– По-моему, быстро.