– Вы думаете?
– Да. Так лучше.
– Попробую на репетиции.
– А в каком это театре?
– Это в кружке при Дорогомиловском заводе.
– Да это мой завод!
– Интересно. Я тоже там работаю, в инструментальном цехе.
Они весело посмотрели друг на друга. Поезд остановился. Это была конечная остановка. Владислав и Ирина вышли из метро на улицу.
– А вы зачем так поздно на завод? – спросила она.
– Мне нужно в редакцию. Я там работаю, – ответил Владислав.
– А!
Они шли по многолюдной улице. Прохожие почти все время разъединяли их. Владислав тревожился, что его спутница исчезнет в этом потоке людей. Он даже хотел взять ее за рукав, но стеснялся. Наконец вышли на более свободное место и пошли быстрее. Владислав увидел женщину в зеленой косынке, из-под которой выбивались волосы. Она стояла на краю тротуара и держала в руках маленькую корзиночку с фиалками. Продавщица цветов сказала Владиславу:
– Не купите ли фиалочек?
– Одну минуточку, – сказал Владислав, дотрагиваясь до локтя Ирины.
Он полез за деньгами и вспомнил, что у него в кармане только рубль – на вечерний чай. Но он отдал его женщине и взял из корзинки пучок цветов. Они пошли дальше, и Владислав протянул фиалки Ирине.
– Прошу вас, – сказал он.
– Зачем вы купили фиалки? Я не возьму их! – ответила она. И похоже было, что это уже не разучивание роли.
– Вот теперь я вижу – это надо говорить с паузой, – пошутил Владислав.
– Видите, как это обманчиво. То быстро, то с паузой. Я теперь уж совсем не знаю, как мне произносить эти слова на сцене.
– С паузой лучше!
– Почему?
– Потому что во время паузы я сумел вложить вам в руку букетик.
– Хитрец! Но я все равно возьму половину букетика.
– Хорошо.
– Спасибо и до свидания. Я уже пришла.
Она махнула ему рукой и быстро вбежала в заводской клуб, а он смотрел ей вслед и нюхал фиалки.
Брови его удивленно приподнимались. Не спросила даже имени и фамилии! Вот так всегда девушки проходили мимо него, не узнав даже имени. Такова судьба! Но Владислав через три дня вечером отправился в клуб.
– Это вы! – сказала Ирина, увидев его. – Что же так поздно? Мы уже кончили.
Владислав улыбнулся и хотел сказать, что он специально и пришел поздно, чтобы проводить ее домой. Но ничего не сказал, и улыбка вышла кислой.
Высокий черноглазый парень с шелковым галстуком, раскрашенным анилиновыми красками, обратился к Ирине:
– Рина, пойдемте скорей! Мы запоздаем на трамвай.
«Какая безвкусица, – подумал Владислав, – галстук раскрашен полосами всех цветов». После этого случая он написал Ирине письмо. Носил его в кармане весь день и вечером пошел в клуб. Вечер был ветреный, и в клубе господствовали сквозняки. Ирину нашел в комнате духового оркестра. Там стоял шкаф для хранения театрального имущества. Ирина прятала парики в этот шкаф.
– Вот вам письмо, – сказал Владислав.
– От кого? – спросила она.
– А вот вы прочтете!
– Ладно.
Ирина протянула руку за письмом и уронила на пол рыжий парик. Тогда она положила письмо на подоконник и нагнулась за париком, но в это время распахнули дверь. Порыв ветра сбросил письмо в открытое окно. Владислав бросился за ним, но ветер уже унес письмо неизвестно куда.
– Вот видите, если бы вы были бы любезны, вы нагнулись бы и подняли бы парик, письмо бы и не улетело, – сказала Ирина, краснея и путаясь в словах.
– Я в этом виноват… один я, – Владислав готов был за все нести ответ.
– А что было в письме? – Ирина уже меняла гнев на милость.
– В письме? – Владислав теперь не сказал бы этого, если бы даже ему угрожала смерть. – А там я излагал свои некоторые взгляды… взгляды на театр.
– Вот как? Это очень интересно. Может быть вы расскажете на словах?
– Охотно.
Этот вечер они провели вместе. Владислав долго и пространно говорил о театре. Ирина слушала его. Потом они расстались. Владислав же готов был говорить с Ириной всю ночь до рассвета и еще день, и вторую ночь.
Они и другие вечера потом проводили вместе. Как-то раз осенью поехали за город собирать красные листья. Собрали листья в маленькие мешочки, вечером пришли на станцию. Поезд только что ушел, и на станции совсем не было народа. Владислав и Ирина сели на скамейку под деревом. Было тихо. Вдалеке светился электрический фонарь. Свет путался в ветвях и листьях дерева. Скамейка стояла в глубокой тени.
– Ночи теперь совсем стали темные, – сказал Владислав.
– Да, – вздохнула Ирина.
– Ты жалеешь?
– А мне-то что?
– Что же ты вздыхаешь?