- На первый взгляд, вряд ли, - ответил я.
- Вряд ли! Вот именно, вряд ли!
Хью поднялся, пересек комнату и направился к книжному шкафу, стоявшему около окна и битком набитому старинными фолиантами. Подойдя, он достал с верхней полки маленькую книгу в сафьяновом переплете.
- "Суеверия Сатерлендшира", - сказал он, протягивая ее мне. - Откройте страницу 128 и прочтите.
- "Пятнадцатое сентября, по местным поверьям, это день, когда злые силы торжествовали. В ночь на пятнадцатое силы тьмы получали невиданную власть и могли оказать покровительство любому, кто обращался за их помощью, ступая за порог своего дома и лишаясь защиты Святого Провидения.
Особую силу получали ведьмы. В эту ночь любая ведьма могла привлечь к себе сердце и внушить любовь любому молодому человеку, пришедшему к ней за приворотным зельем или чем-либо иным, обладавшим подобным действием, и будь он помолвлен или даже женат, с той поры он каждый год в ту самую ночь будет безраздельно принадлежать ей. Если же он призовет имя Бога, то благодать Духа да пребудет с ним, и она потеряет над ним всякую власть. В эту же ночь все ведьмы также получают силу посредством страшных заклинаний и богохульств воскрешать из мертвых тех, кто покончил жизнь самоубийством".
- Теперь следующая страница, - сказал Хью. - Верхний абзац можете пропустить, он не имеет к нам никакого отношения.
- "Возле небольшой деревни в тех краях, - продолжал я читать, - именуемой Гэвон, как говорят местные жители, луна в полночь в определенную ночь освещает через трещину в скале на берегу реки развалины замка пиктов и лучи ее падают на большой плоский камень возле ворот, предположительно, древний языческий алтарь. И в этот момент, в соответствии с местными суевериями, все еще бытующими здесь, злокозненные духи, обретающие особую власть в канун Гэвона, являются к услугам тех, кто взывает к их помощи в этот час на этом месте, и они могут получить желаемое, ценой своей бессмертной души".
Параграф закончился, и я закрыл книгу.
- И что же из этого следует? - спросил я.
- То, что при благоприятном стечении обстоятельств, дважды два равно четырем, - ответил Хью.
- А четыре означает...
- Следующее. Сэнди, вне всякого сомнения, ходил за советом к женщине, которую народная молва полагает ведьмой, и с которой ни один фермер не пожелает встречи после наступления темноты. Он хочет узнать, чего бы это ему не стоило, бедолага, что случилось с Кэтрин. Таким образом, я думаю, более чем возможно, что завтра в полночь некто наведается к заводи пиктов. Есть еще одна любопытная вещь. Вчера я ловил рыбу как раз напротив ворот замка и приметил, что кто-то притащил туда большой плоский камень, который притащили (судя по следам на траве) из кучи, лежащей у подножия холма.
- Вы полагаете, что старая ведьма попытается воскресить Кэтрин, если она мертва?
- Да, и я намерен увидеть все это собственными глазами. И приглашаю вас составить мне компанию.
На следующие день мы с Хью отправились рыбачить на реку ниже деревни, взяв с собой не Сэнди, а другого помощника; выловив пару рыбин, мы пообедали на склоне холма у замка пиктов. Как Хью и говорил, большая плоская каменная плита была поднята от реки к воротам замка, где установлена на нескольких грубых опорах, которые, как теперь оказалось, по всей видимости и были предназначены для нее. Она располагалась как раз напротив расщелины в базальтовой скале по другую сторону заводи с таким расчетом, что если ночью взойдет луна, то свет ее упадет как раз на плиту. Не оставалось сомнений, что перед нами место, приготовленное для совершения заклятий.
Ниже плиты, как я уже говорил, холм круто спускался к заводи, вода в которой, по причине дождей, стояла высоко и устремлялась вниз пенными шумными струями. Но около противоположного берега заводи, прямо под базальтовой скалой, она была на удивление тиха и черна, представляя собой глубокий омут. Над плитой виднелись семь грубых ступеней, ведущих к воротам, по обе стороны которых кольцом расходились стены, высотой около четырех футов. Внутри были видны остатки перегородок между тремя помещениями, и за одной из них, ближайшей к воротам, мы решили спрятаться ночью. Если Сэнди и ведьма назначили свидание у алтаря, то мы услышим любой звук, а через отверстие ворот, скрытые тенью стены, сможем увидеть все происходящее около алтаря или у заводи. Кроме того, до Гэвона по прямой было не более десяти минут ходьбы, следовательно, если выйти без четверти двенадцать, мы могли бы проникнуть в замок пиктов через дальние от реки ворота, и остаться незамеченными для тех, кто в этот момент будет ждать того момента, когда лунный свет, пройдя через отверстие в базальтовой скале, упадет на алтарь, находящийся у ближних к реке ворот.
Ночь была тихой, безветренной, и когда мы, незадолго до полуночи, стараясь не шуметь, вышли из дома, небо на востоке было ясным, но темные низкие облака надвигались с запада и уже почти достигли зенита. То тут, то там иногда виднелись вспышки молний, после чего, спустя время, слышалось отдаленное ленивое ворчание грома.
Но мне казалось, что над нашими головами в любое мгновение готов разразиться шторм иного рода, в воздухе чувствовалось иное напряжение, никак не связанное с надвигающейся издалека грозой.
На востоке, однако, небо по-прежнему было ясным; края тяжелых облаков, надвигавшихся с запада, были словно расшиты звездами, а сизая дымка на востоке свидетельствовала о том, что вскоре над болотами взойдет луна. И хотя в глубине души я считал, что наше предприятие не закончится ничем, кроме зевоты, тем не менее, нервы мои были напряжены до предела, чему виной, как мне казалось, заряженный предгрозовым электричеством воздух.
Чтобы производить как можно меньше шума, мы надели ботинки на резиновой подошве, и на всем пути вниз, к заводи, не слышали ничего, кроме отдаленных раскатов и шуршания наших шагов. Очень тихо и осторожно мы спустились по ступеням к воротам, держась внутренней стены прошли к воротам, ведущим на реку, и выглянули. В первый момент я ничего не увидел, поскольку базальтовая скала на противоположном берегу отбрасывала густую тень, а затем, постепенно, смог рассмотреть камни и даже окаймлявшую заводь пену. Еще более высокая, чем утром, вода, с ревом устремлялась вниз, наполняя пространство и слух шумом падения. Только у самого основания скалы напротив чернел омут, спокойный, без единого клочка пены. И вдруг я различил, в полумраке прямо перед собой, какое-то движение; сначала на фоне сероватой пены показалась голова, затем плечи, - и вот на берегу уже стояла женщина. Вслед за ней показалась другая фигура; они направились прямо к алтарю и встали около него бок о бок, четко видимые на фоне пенящейся воды. Хью тоже видел все происходящее и сжал мне руку, как бы призывая к вниманию. Пока что он был прав: не узнать могучую фигуру Сэнди было невозможно.
Внезапно мрак, подобно копью, пронзил тонкий луч света; с каждым мгновением, как мы могли видеть, он все увеличивался, пока не превратился в широкий пучок, проходивший через окно в базальтовой скале и падавший на берег ниже нас. Он медленно, почти незаметно, двигался влево, пока не оказался между двумя неподвижно застывшими темными фигурами и не осветил странным синеватым светом камень перед ними.
И в это самое мгновение шум реки вдруг оказался перекрыт ужасным криком, голосом женщины, взметнувшей руки к верху, словно бы призывающей неведомую силу.
Поначалу я не смог разобрать ни единого слова, но вскоре, от беспрестанного повторения, их смысл начал постепенно доходить до меня, приведя в неописуемый ужас - это были отвратительные ни с чем не сравнимые богохульства. Я не решусь повторить ни одно из них, достаточно сказать, что каждое призывало обожаемого и горячо любимого сатану, и каждое содержало хулу и проклятия в адрес Того, Кто наиболее свят для нас. Затем вопли прекратились так же внезапно, как начались, и наступило молчание, прерываемое единственно шумом плещущейся воды.