Я рассматривал их одну за другой; все они занимались одним и тем же, они собирали хворост... хворост.
Смутная мысль промелькнула у меня; я отогнал ее, поскольку она показалась мне сумасшедшей; но она снова и снова возвращалась. Спустя некоторое время я оставил свой тайный наблюдательный пункт и поспешил на поиски Джима, по всей видимости, все еще принимавшего солнечные ванны. Я рассказал ему о том, что видел, и что, по моему мнению, это должно означать; после чего, как мне кажется, он по-иному воспринял хитросплетения фольклора и реальной жизни. Во всяком случае, не прошло и четверти часа, как я и шофер, в стареньком "Нейпире", с максимально возможной скоростью двигались по направлению к Лэргу. Мы ничего не сказали нашим женам о моих предположениях, поскольку полагали, что нет никаких причин для беспокойства в виду тех дальнейших действий, которые мы собирались предпринять. С Джимом мы договорились, - на тот случай, если мои предположения все-таки оправдаются, он оставит свет в окне моей комнаты, и я смогу увидеть его, возвращаясь поздно ночью из Лэрда. Официальной причиной моего отъезда стала необходимость купить специальных искусственных мух для ловли форели.
Пока мы плавно двигались - другим словом движение этих больших автомобилей назвать сложно, - по дороге к Лэргу, я снова и снова перебирал все в своем мозгу. Я все больше убеждался в том, что сухая трава и хворост, собранные жителями, будут после наступления темноты сложены вокруг стен нашего домика и подожжены. Конечно же, это не будет сделано, пока не наступит темнота; мы оба были уверены, что это не будет сделано до тех пор, пока они не решат, что мы легли спать. Оставалось надеяться на то, что полиция в Лэрге прислушается к моим словам, и именно поэтому наш автомобиль мчался сейчас туда со всей возможной скоростью.
Я поведал свою историю начальнику полиции, как только мы добрались до полицейского участка, ничего не опустив и, думаю, ничего не преувеличив. Его лицо стало серьезным, даже более , чем я мог предположить.
- Вы поступили совершенно правильно, сэр, поставив нас в известность, - сказал он. - Жители Ахналейша, пожалуй, самые упрямые и дикие в Шотландии. Вам придется выбросить из головы охоту на зайцев, - добавил он.
Затем поднял трубку телефона.
- Я возьму с собой пять человек, - сказал он, - и мы отправимся через десять минут.
Наш план ведения кампании был прост. Мы должны были выйти из машины неподалеку от Ахналейша и, - если увидим условленный сигнал, - разделиться и подкрасться к дому одновременно со всех сторон. Остаться незамеченными было довольно просто, поскольку кустарник подступал почти к самым стенам, и скрытые им, мы могли бы увидеть, действительно ли домик обложен хворостом и сухой травой. Нам оставалось бы только ждать, пока кто-нибудь не сделает попытку поджога. После чего, обнаружив поджигателя, немедленно взять его на мушку и арестовать.
Было около десяти, когда мы вышли из автомобиля и тайно проделали наш путь до дома. В моем окне горел свет; царила тишина. Оружия у меня не было, поэтому, незаметно расположив полицейских вокруг дома, я посчитал свою работу законченной, вернулся к углу изгороди, где ждал сержант Дункан, и мы принялись ждать.
Как долго мы ждали, я не знаю, но мне показалось, что прошло больше века. Изредка ухала сова, иногда свое убежище покидал кролик, чтобы полакомиться сладкой травой газона. Набежали густые облака, дом казался черным пятном с прорезями света в тех местах, где окна освещались изнутри. Постепенно эти щели гасли, огни появились на втором этаже. Прошло время, они также погасли; стояла тишина; в доме не было заметно никаких признаков жизни. Наконец, произошло то, чего мы так долго ждали: я услышал шаги по гравиевой дорожке, увидел, как зажегся фонарь и услышал голос Дункана:
- Человек, - сказал он, - если ты сделаешь хотя бы одно движение, я буду стрелять. Ты у меня на мушке.
Затем я услышал, как он засвистел; подбежали другие, и менее чем за минуту все было кончено. Схваченным человеком оказался Макларен.
- Они убили мою мать этой своей адской машиной, - сказал он, - когда она всего лишь сидела у дороги, бедная женщина, которая не сделала им ничего плохого.
Это казалось ему достаточной причиной сжечь нас заживо.
Нам потребовалось время, чтобы попасть в дом: они на редкость добросовестно подготовились к поджогу, - каждое окно и каждая дверь на первом этаже оказались заблокированы проволокой.
После этого случая мы прожили в Ахналейше два месяца, но ни у кого больше не возникало желания нас сжечь или лишить жизни каким-либо иным способом. Мы вовсе не хотели преследовать в судебном порядке нашего главного лесничего, все, что нам было нужно, - это мирное сосуществование и загонщики. Мы дали клятву не охотиться на зайцев и освободили Макларена. Об этом было сообщено на следующее утро жителям деревни; отношение к нам изменилось на дружеское, и оставшиеся два месяца провели как нельзя лучше.
Но если кто-то хочет испытать на себе, насколько то, что Джим до сих пор называет дурацкими байками, переплетаются с реальной жизнью, могу предложить ему отправиться на заячью охоту в Ахналейш.
НОЧНОЙ КОШМАР
Передача эмоций - явление настолько распространенное, подтверждаемое многочисленными свидетельствами, что человечество давно уже перестало удивляться его существованию, не считая его чем-то чудесным, а наоборот, - совершенно обычным и естественным, подобным передаче предметов и веществ, и полностью подчиняющимся законам материального мира. Никто, например, не удивляется, если мы, когда в комнате становится слишком жарко, распахиваем окна, вызывая приток холодного свежего воздуха снаружи; совершенно таким же образом, никто не удивится, если в ту же комнату, которую мы себе представляем, наполненную людьми с постными физиономиями, входит некто, обладающий веселым, жизнерадостным характером, то это привносит в душную (в психологическом плане) атмосферу изменения, сравнимые с открытием окон. Каким образом это передается, мы не знаем; но, принимая во внимание чудеса беспроводной связи (подчиняющиеся строгим материальным законам), - собственно, их и чудесами уже назвать нельзя, - когда мы считаем за само собою разумеющееся каждое утро находить в газете новости, находясь в центре Атлантики, не станет таким уж опрометчивым предположение, что передача эмоций осуществляется пока еще таинственным, но вполне материальным способом. Конечно (если рассмотреть другие примеры), такая материальная вещь, как текст на странице, передает эмоции, по-видимому, напрямую в наше сознание, и наша радость или переживание как бы порождается самой книгой; а потому представляется возможным, что один разум способен оказывать влияние на другой, повинуясь чисто материальным законам.
Иногда, впрочем, мы сталкиваемся с явлениями, которые, хотя и могут оказаться вполне материальными, но случаются редко, а потому кажутся в особенности впечатляющими. Кто-то считает их призраками, кто-то - какими-либо трюками, есть и те, для кого эти явления - полная ерунда. Кажется возможным сгруппировать их по основным передаваемым эмоциям, по способам их воздействия на наши органы чувств. Кто-то их видит, кто-то - слышит, некоторые считают (хотя лично мне не известно ни одного подобного случая), что призрак можно попробовать на вкус; но то, что будет изложено далее, может, в какой-то мере, служить доказательством воздействия оккультных явлений на нас посредством тепла, холода или даже запаха. Ибо, если вернуться к беспроводному телеграфу как к аналогу, каждый из нас, вероятно, в какой-то степени является вероятным "приемником", время от времени воспринимающим сообщение или его часть, передающиеся на волнах эмоций и слышимые теми, кто имеет уши, чтобы слышать, и видимые теми, кто имеет глаза, чтобы видеть. Не будучи, как правило, тонко настроенными, мы выхватываем куски и фрагменты таких сообщений, несколько связных слов, а может быть, несколько слов, которые, на первый взгляд, не имеют никакого смысла. История, которую я собираюсь рассказать, на мой взгляд, интересна тем, что показывает, как различные куски, несомненно, связного сообщения, были получены и зафиксированы несколькими различными людьми одновременно. Со времени тех событий прошло уже десять лет, но история эта была записана, как только они произошли.