Пригляжусь я к себе
Пригляжусь я к себе — и больше
Не в обиде на путь земной:
Добрых дел совершил я много,
Прегрешений мало за мной,
Захочу долететь до неба —
Крылья вырастут за спиной,
Света горнего луч заблещет
В сердце, полном голубизной,
И словам на бумаге тесно,
И душа — струна за струной —
Пробуждается, запевает,
Словно птица ранней весной.
Я тогда, — невольник чонгури[137],
И хоть выскажусь не вполне, —
«Честь и слава песне высокой!» —
Люди добрые молвят мне.
Песня мне самому по нраву,
И отрадно мне, как во сне.
В лад единый строятся звуки
И бегут, подобно волне,
Отдохнуть чонгури не хочет,
Я молчать не даю струне,
Все другие заботы в песне
Тают, словно лед по весне.
Я плыву по морю блаженства,
И держусь я за рукава
Одеяний творца вселенной
И служителей божества.
Сыплется небесная манна,
Сладко кружится голова.
Матери хвала, чьей заботой
У меня душа не мертва!
Но растет число прегрешений, —
Петь хочу, а на сердце — тьма,
Не могу одолеть разлада
Слова жгучего и ума,
Я чонгури мучу напрасно,
Мир тогда для меня — тюрьма;
То перо, что в ранние годы
Заострила любовь сама,
Гробовые змеи обвили,
Остудила ведьма-зима.
Ад во мне, и свое зачатье
Не устану я проклинать.
Так бывает, когда поэта
Не приосенит благодать.
Горам
О горы, горы,
С вами в разлуке
Я не стерпел бы
Всей этой муки.
Вас полюбил я,
Когда впервые
Меня пытливо,
Как часовые,
Вы оглядели,
Кручи живые.
Я не обманут
Сердечной жаждой.
Делю я долю
Вершины каждой.
Люблю вас крепче
Всего на свете,
Воины духом,
А сердцем дети,
Вольный, высокий
Притин столетий.
Я ненавижу
Низость бессилья,
Дух пресмыканья,
Веянье гнили,
Павшего духом
Мертвые крылья.
Мне утешенье —
Ваш строй нетленный,
В сердце навеки
Запечатленный.
Без вас я — клочья
Вопящей плоти,
Но не стенаю,
Чуть вы блеснете.
Споткнусь о камень
На повороте —
Вы снизойдете
К моей заботе,
И стану стойко
У самой цели,
Возвысив песню,
Как вы хотели.
Сияйте, горы,
В дали туманной!
Нектар надежды,
Лейся на раны!
Попранный, сирый,
Из пут обмана
Край наш рванется
К мечте желанной.
Дохните ветром,
Нашлите бурю,
Пусть не увижу
Солнца в лазури;
Жизнь отымая,
Бейте по-турьи,
Щебнем засыпьте —
Глаз не прищурю.
С ваших ладоней
Хлебну отравы,
Смиренно, лягу
На ваши травы.
Не только ваши
Радости помню,
И ваше горе
На грудь легло мне,
А думы снова
Как прежде с вами.
Вы преграждали
Мне путь ручьями,
Меня сжимали
Седыми льдами,
Вы заливали
Пóтом глаза мне,
В угон метали
То град, то камни;
И проклинал я
Снег в три аршина,
И ненавидел
Ваши вершины.