Ах ты, щегол, колдун, волшебник,
Носитель непонятных сил!
Какому ты — живой учебник —
Хозяйку счастью научил!
С тобою белый день белее,
А ночью белого белей
Свободно плещут крылья феи
В блаженной комнате моей.
Из поэмы «Сорок девушек»
(По мотивам каракалпакских народных сказаний)
Песня первая
Говори, струна со струной,
Пой, кобыз[5] громозвучный мой,
О родной стороне,
О седой старине,
О делах старины седой!
Звездный кружится небосвод.
Вслед за годом уходит год.
Вслед за родом уходит род.
Вслед за словом слово идет.
Зиму побеждает весна.
Дивно преображается степь.
Кони ржут, звенят стремена.
Травами украшается степь.
Расселяются племена.
Умножаются города.
В стародавние времена,
В незапамятные года
Жил в Саркопе-городе бай,
Знаменитый на целый край.
Был богат и годами стар
Именитый бай Аллаяр.
Накопил он много добра;
Тысячи агачей[6] земли
Он пометил знаком своим;
Горы золота-серебра
Под руками его росли;
Тучный скот четырех родов
Тьмы покорных ему рабов
На поемных лугах пасли;
Старый бай шестерых сынов —
Удальцов
И сорвиголов,
Приумножив свой род, имел
И, на зависть отцам другим,
Дочь красавицу Гулаим —
Цель забот своих и щедрот,
Сердца верный оплот — имел;
И росла день за днем она,
Как среди облаков луна,
Словно ловкая лань, легка,
Словно ивовый прут, гибка.
Мы сравним
Красу Гулаим
С талисманом золотым.
Было ей четырнадцать лет.
Весть о ней облетела свет:
Гулаим — как пери была.
Речь — неспешная,
Стан — стрела,
Рот — наперсток,
Румянец — мак,
Косы — змеи,
Губы — каймак[7],
Зубы — жемчуг,
Стыдливый взор,
На голове — золотой убор.
Была и скромна и стройна Гулаим,
Джигитов пленявшая взглядом одним,
И слава о дивной ее красоте
Как гром прокатилась по странам земным.
Блеснет ли ее золотое кольцо,
Сверкнет ли ее молодое лицо,
Джигиты готовы и славу и жизнь
Отдать за ее дорогое словцо.
Она поначалу не знала сама,
Что каждого встречного сводит с ума.
Когда открывались глаза Гулаим,
В рассвет превращалась безлунная тьма.
Была Гулаим как стоцветный венок,
И если бы солнечный пламень поблек,
Лица ее луноподобного свет
Залить бы до края вселенную мог.
Словно горя на свете нет,
Гулаим, не зная забот,
Прожила пятнадцать лет;
Как пошел шестнадцатый год —
Пыль клубится, и кони ржут,
Сваты в юрте уж тут как тут;
У высоких ее дверей
Больше негде ставить коней,
И конями площадь полна.
Байский сын ли за Гулаим
Заплатить намерен калым, —
Усмехаясь в ответ, она
Выпроваживает послов,
Не сказав и нескольких слов,
С малых лет Гулаим была
Несговорчива и смела.