Пустой она выглядела потому, что справа две избы были разбиты, видимо, прямым попаданием, а взрывная волна доделала остальное.
И кругом ни живых, ни мертвых. Только догорающие бревна, битое стекло, едкий тошнотворный запах... Налёт был недавно, совсем недавно. Куда ушли наши? И самое главное: когда? До налёта или после? Мы метались по разрушенной дороге, и вдруг из каких-то развалин появилась Зойка.
В слезах она кинулась ко мне на шею. То, о чем она говорила, никак не могло вызвать эти слезы.
Ну, получили сведения, что готовится налёт с воздуха. Сразу перебрались в Воробьи. Ну и хорошо!
— Это село, и довольно большое. Избы все целые, — бормотала Зойка. — У нас шесть коров на минах подорвались, когда перегоняли, — вот расстройство! Два дня вас тут Бельчик дожидался. А сегодня я прискакала.
Зойка трещала без умолку, что вовсе на нее не было похоже, а слёзы лились по ее щекам. Конечно, случилось что-то еще, и плохое. И она хотела, чтобы об этом нам сказала не она, а кто-нибудь другой.
Николай молчал, смотрел набычившись. Я велела ему распрячь лошадей и поискать овса в сарае.
— Поить не надо: они запаленные, — сквозь слёзы сказала Зойка.
— Что еще произошло? — настаивала я.
Зойка посмотрела на меня отчаянно:
— Нет Петряя, нет Олега... Почти весь отряд полёг под Лыньковом.
— Что? Отряд Петряя? Как? Почему?
Из Зойкиного рассказа, бессвязного, прерывистого, она сама не всё знала, все-таки получалась более или менее ясная картина.
Отряд Петряя вышел на «железку» на этот раз в полном составе. Объяснялось это тем, что в последнее время немцы выделили «летучие команды» по охране путей. Поэтому подрывникам придали группу прикрытия и группу разведки. И разведку возглавил Петряй. Когда взрывчатка была уложена и ребята вернулись, Петряй получил данные, что немцы прочёсывают участок большими силами. Надо было уходить. Петряй послал человека к Олегу с приказом сниматься. Олег отказался уходить, пока не дождется взрыва. Обычно, конечно, дожидались. Но тут обстановка сложилась такая, что нельзя было медлить. Да и не было оснований сомневаться в том, что всё сделано. И всё же Олег велел передать Петряю, что у него нет уверенности в том, что будет эффект: он должен убедиться и останется на месте.
Петряй не хотел бросать Олега и принял решение соединиться с ним и принимать бой. И поздно было уже уходить. Немцы поняли, кого они имеют перед собой, и, безусловно, поставили себе задачу уничтожить отряд партизанских подрывников. Для того и существовали «летучие команды».
В команде у немцев были отборные люди из кадровых частей. Они тоже понесли большие потери.
Из наших вышла только пятерка, пять человек, которых Олег послал вперед разведать приближение немцев. Они всё и рассказали.
— Что же это? Значит, наш Олег загубил отряд? — Может быть, жестоко было спросить так прямо: ведь и Олег погиб. Но он пришел сюда вместе с нами, в нашей группе, и я не могла забыть об этом. Даже сейчас.
Зойка не ответила.
Мы двинулись в путь медленно — кони не отдохнули — и печально, как на похоронах. Зойка села со мной на тачанку. Николай на ее коне ехал шагом за нами. Зойка молча правила, на Николая она даже не смотрела. Как будто он был виноват в том, что не он, а другие полегли там, под Лыньковом.
Наверное, не следовало ехать ночью, но я была тут старшей и приняла такое решение потому, что хотела поскорее очутиться среди своих. Дорога на Воробьи шла по кромке леса. Мы ехали по следам наших: накатанные колеи обоза и отпечатки подков десятков коней под сёдлами указывали нам путь.
Еще не светало, когда на яру смутно вырисовались избы. Дорога вела в гору, и мы пошли пешком, ведя спотыкающихся от усталости лошадей. Две фигуры отделились от ствола ели.
— Кто идет? Двойка!
— Семь, — сказала Зойка. Значит, ночной пропуск был «Девятка».
Дозорные перекинули винтовки за спину и отдали нам честь. Это были какие-то новые парни, я их не знала. Но знакомая процедура немножко подбодрила нас.
В Воробьях события в отряде Петряя были уже вчерашним днем, не забытым, но всё же вчерашним.
Дзитиев предлагал разобрать операцию под Лыньковом, чтобы другим был урок. Но Дед сказал: «И так для всех тяжелый урок. Остался бы жив Олег, я бы его не пощадил. А мертвые сраму не имут».
На «железку» стали выходить Бельчик и Прохор. Оседлали другой участок пути, завели там своих людей в охране.
«Голубые углы» задали много загадок.
Теперь у нас была нехватка в девушках-разведчицах, потому что мы очень активно стали разведывать ближние тылы и как-то осмелели после успешных ходок.