Деятельный и расторопный, своевременно и безупречно исполняющий поручения, овладевший искусством сжато и содержательно составлять важные бумаги, Заман после хотанской поездки пришелся по душе Махмуту Мухиту. Махмут оставил юношу при себе и, возвратившись с проводов Ходжанияза, вызвал его.
— По решению правительства республики, — начал он, усадив Замана рядом с собой, — руководимые Ходжаниязом-хаджи войска, оставив в тылу Аргу и Астин-Артуш, должны занять у Маралбаши оборонительный рубеж против Ма Чжунина. — Чуть подумав, Махмут продолжал: — Наши предположения и добытые сведения сходятся на том, сынок, — слово «сынок» он произнес с таким выражением, будто высказал что-то заветное, и Заман почувствовал к нему душевное расположение, — что запертый у нас под боком в Новом городе Ма Цзыхуэй, возможно, попытается ударить нам в тыл, чтобы помочь Ма Чжунину овладеть Кашгаром.
— Это неизбежно! — воскликнул Заман и покраснел за свою несдержанность.
— Соображаешь верно, сынок. И что же теперь делать? — Махмут Мухит, прежде чем объявить свое решение, захотел услышать мнение Замана.
— Создать линию обороны, отбить его вылазку и, не ограничиваясь этим, разбить наголову.
— Пра-а-вильно, — одобрил довольный Махмут. — И мы так решили, сынок. Но чтобы наше решение претворить в жизнь, необходимо как можно скорее перевести в Янгисар войска Шамансура.
— А солдаты Оразбека? — спросил Заман. Лицо его выражало удивление.
— Части Оразбека будут в резерве в Старом городе Кашгара.
— Они не будут сражаться против Ма Цзыхуэя? — еще больше удивился Заман. По его разумению, части, подчинявшиеся непосредственно Оразбеку (Ходжанияз приведенных с собой «кумульских солдат» оставил под своим отдельным командованием, не подчинил их военному назиру), в нынешнее напряженное время должны были вступить в бой бок о бок с шамансуровскими.
— В случае необходимости, — как бы подтверждая предположения Замана, сказал Махмут, — военные отряды Оразбека примут участие в бою. Теперь ясно, сынок? — Он улыбнулся.
Заман впервые увидел, как заиграла улыбка на молчаливо-хмуром, почти черном, на первый взгляд грубом и некрасивом лице этого скрытного человека, и подумал: «Улыбка украшает и урода».
— Ясно.
— Тебя, сынок, мы решили отправить с тайным посланием к Шамансуру. Ты согласен?
— Душой и сердцем, — без промедления ответил Заман и хотел по-военному вскочить, но Махмут жестом удержал его на месте.
— Благодарю, сынок. Мы верим тебе, считаем, что ты подходишь для этого поручения. Когда ездили в Хотан, ты видел Шамансура и его брата Бугру. Сказать правду, ты произвел на них очень хорошее впечатление. Выбирая тебя, мы имели в виду и это обстоятельство.
— Спасибо, — Заман смутился от похвал.
— Послание напишет собственноручно Сабит-дамолла. Ты был на переговорах в Хотане, сынок, и знаешь — доверие к нему среди хотанцев велико.
— Да, господин, — ответил Заман, а сам подумал: «Почему он так откровенен, не изменилось ли у нас что-нибудь? Или хочет, чтобы я хорошо выполнил поручение, и потому чистосердечен?»
— Сейчас пойдешь к Сабиту-дамолле, возьмешь письмо. За это время твои спутники будут готовы — и немедленно отправляйтесь в путь.
— Слушаюсь! — Заман встал.
— Хочу пожелать тебе счастливого пути, сынок, — Махмут тоже, встал, проводил Замана. Глядя вслед быстро скачущему на коне юноше, Махмут произнес: Очень мало у нас таких парней…
…У Сабита-дамоллы Заман застал горячо споривших Шапи и Адила. Сам Сабит сидел в своей всегдашней чуть-чуть припачканной чалме, намотанной немного на лоб, в наброшенной на плечи, несмотря на жару, мантии, а перед ним распластался на столе оттиск только что отпечатанной газеты. Дамолла внимательно слушал Адила, время от времени хмуря брови. Он кивнул на приветствие Замана и предложил ему есть.
— Учащихся в школе осталось мало. Баи забирают детей и бегут, а по их примеру и остальные дети не посещают школу, — жаловался Адил.
— Еще не видя врага, они уже засуетились. Такие настроения, развившись, создадут гибельную угрозу, не так ли, ваша милость? — произнес Шапи. — Торговцы закрыли лавки, господа прячут припасы. Разве это само по себе не ведет к падению духа?
— Надо разъяснять народу, принимать меры, чтобы сохранить спокойствие, Шапи-эфенди, ведь ваша газета, — Сабит-дамолла оттолкнул оттиск подальше, — к этому и призвана.
— По возможности стараемся: призвали литераторов и поэтов, публикуем статьи и стихи… Только наши голоса не доходят до всех из-за того, что большинство народа неграмотно.