— Ходжанияз отошел-таки от Сабита!
— Садись. Конечно, выход Ходжанияза из Восточнотуркестанской республики облегчает наше наступление против Ма Чжунина. Однако вполне вероятна попытка Сабита-дамоллы объединиться с Ма Чжунином. Какие есть данные о последних шагах Ма Чжунина?
— Ма Чжунин пытается расширить свое влияние, используя авторитет религиозной знати.
«Хе! — мысленно усмехнулся Шэн Шицай. — Он собирается управлять Синьцзяном с помощью, так сказать, религиозного оружия, как некогда генерал-губернатор Ян… Ну не смешно ли, когда мальчишка, сопляк Га-сылин прилаживает к себе застарелые, выброшенные на свалку доспехи?» На неулыбчивом лице Шэн Шицая проступила ироническая ухмылка.
— Ма Чжунин распространил объявление о том, что не будет в течение трех лет взимать торговых пошлин…
— А сам он протянет ли три месяца? — Шэн Шицай вскочил, будто собрался влепить Чжао оплеуху. Всегда серые его щеки посерели еще больше.
Пусть Ходжанияз стал заодно с Шэн Шицаем, но военная угроза со стороны Ма Чжунина пока существовала. Особенно опасался Шэн Шицай, что Ма Чжунин надолго закрепится в населенных сплошь уйгурами — почти пятью миллионами уйгуров — Аксуском, Яркендском, Кашгарском и Хотанском округах и объединится с Сабитом-дамоллой. Поэтому Шэн Шицай решил ускорить, с одной стороны, военное наступление, а с другой — посеять распри между Сабитом и Ма Чжунином.
— Одновременно с наступлением наших войск части Ходжанияза должны ударить по Ма Чжунину с тыла. Для этого надо доставить как можно скорее Ходжаниязу оружие и снаряжение. Юнусу накажи всеми средствами препятствовать сговору Сабита с Ма Чжунином.
— Есть, господин дубань, — склонил голову Чжао.
— Белые русские много помогли нам. Но до конца им доверять и отпускать поводья нельзя. Белый генерал Бектеев сейчас командует Южным фронтом. Ни на минуту не спускать с него глаз! — Шэн Шицай отдал еще не-сколько запутанно-замысловатых указаний. — А теперь, — произнес он, покончив с распоряжениями по организации шпионажа и раздоров, — скажи, что ты думаешь о будущем Юнуса и Турди? — Дубань впился взглядом в Чжао.
Тот не понял, с какой целью задан вопрос. Он считал, что эти преданные агенты должны быть удостоены особенных наград, они хорошо проявили себя, сея рознь между уйгурами и дунганами, науськивая одних почитаемых людей на других. И Чжао ответил:
— Уважаемый господин дубань, вы же сами пообещали Юнусу высокий пост председателя во вновь организуемом правительстве.
— Хе! Пусть Юнуса сделают председателем уйгуров на том свете!
— Но…
— И не задумывайся! — вытаращился Шэн. — Им известно многое!
— Есть…
— Ты должен убрать их в тот день, когда наши войска займут Кашгар.
«О небо, неужели и меня ждет такой же исход?» — ужаснулся Чжао. По побледневшему, как стена, лицу Шэн Шицай догадался о его переживаниях.
— Если сохранять жизнь отступившимся от своего народа предателям, власть не удержишь. Пойми: нужно время от времени обновлять состав таких изменников, убирая отслуживших.
— Есть…
— Юнусу дай телеграмму с благодарностью от моего имени за проделанную работу. Особо укажи, что через немного дней он станет председателем.
— Есть…
— Доставку военного снаряжения и материальной помощи Ходжаниязу организуйте через Юнуса. Возможно, это будет его последнее задание.
— Есть, господин дубань! — Старательно отдав честь, Чжао вышел.
Глава восемнадцатая
Сопахун оставил на улице вооруженного бойца, а сам вошел во двор. Заман не ждал гостей в такой поздний час, он что-то записывал в дневнике и с карандашом в руке уставился на приятеля.
— Одевайтесь побыстрее, Заман. Махмут Мухит зовет.
— Вот как? Произошло что?
— Не знаю. Но вроде есть какие-то перемены.
— Перемены? Уж не на Тибет ли пойдем? — перевел на шутку Заман.
— В нашем положении и это не исключено.
— А еще какие новости?
— Наверное, новое оружие получим.
— Как это? Правда? — Заман так и замер, глядя на Сопахуна. — От кого? Ничего не понимаю…
— От кого и почему — не знаю. Хаджи-ата приказал Моллахуну принять оружие.
— Значит, в недавних ночных встречах наверняка есть какая-то тайна.
— Не сегодня завтра все станет известно. Идемте.
У Махмута Заман и Сопахун застали Моллахуна, Хамдулла-бека, полковника Амата и известного проводника караванов Зайдина.
— Входи, садись, сынок, — пригласил Замана Махмут. Заман сел рядом с Сопахуном.