— Ияима схватили…
— А ты жену Ибраима откуда знаешь?
— Хи, чего ж не знать! Кому не известна шлюха Шерек?
— Ну, поганцы… Все запакостили! — Юнус вышел из себя. — Кто дал тебе эти бумаги?
— Шерек, подлая…
— А она где взяла?
— Хи, кто знает?
— Астахпирулла! Боже сохрани!
Юнус не знал, что предпринять. Он обошел комнату, у него кружилась голова. Хотел тут же пристрелить Ма-сака из маленького пистолета, который всегда лежал у него во внутреннем кармане, но передумал:
— Ты посиди в передней.
— Хи, ладно. — Масак бросил взгляд на еду, облизал углы широкого рта и с тоской посмотрел на Юнуса.
— Захвати с собой мясо с блюда, ешь!
— Хи, спасибо. — Масак схватил блюдо и вышел.
«Если скотина Масак попадется, выдаст на первом же допросе… Подлец Турди! Набрал идиотов, одни беды от них. Только бы Замана прикончить! Как не станет его, пусть меня хватают…»
Юнус открыл чемодан, достал склянку величиной с мизинец. Жидкость из склянки вылил в начатую бутылку коньяка, встряхнул несколько раз, вышел в переднюю.
— Пьешь, Масак?
— Хи, чего ж не пить. — Тот проглотил кусок мяса.
— На! — Юнус протянул коньяк.
— Хи, спасибо!
— Никуда не уходи, понадобишься.
— Хи, ладно.
Едва Юнус прикрыл за собой дверь, Масак вылил коньяк в пиалу и выпил, не отрываясь. Он съел половину мяса, когда вдруг сильно заколотилось сердце. «Шальная сила у этой водки, — подумал он, взглянув на дверь, — жаль, нет еще…» Минут через пять его стало мутить, голова закружилась. Тело пронизали судороги. Масак с трудом встал, шагнул два раза и рухнул, как подпиленный ствол. При падении голова его ударилась в дверь, распахнула ее…
Сабит-дамолла, как покорившийся судьбе человек, с терпением и выдержкой перенес разгром и, покинутый всеми, уединился в своем доме.
Взяв Кашгар, Ма Чжунин в тот же день через Бэйда пригласил Сабита к себе. Обещал сохранить ему звание шейх уль-ислама, но дамолла отклонил приглашение. Ма Чжунин не отступался. Он хотел использовать влияние шейха в народе и неоднократно присылал послов. Сабит-дамолла ответил наконец резко: «В мои намерения не входит ни признавать, ни отвергать Га-сылина…»
Сегодня Бэйда снова появился в покоях Сабита-дамоллы. Эта встреча не прервалась сразу, в отличие от предыдущих.
— Действительность и создавшиеся условия принуждают Га-сылина и меня, обоих вместе, сойти с политической арены, — заявил Сабит-дамолла.
— Поразительно! — не скрыл удивления Бэйда. — Вы, уважаемый дамолла, вместо того чтобы поддержать Га-сылина, призываете его отказаться от деятельности!
— Почему вы не хотите понять, что история уже приговорила по своим законам — и Га-сылина, и меня?
— Вывод, достойный удивления. Значит, по-вашему, Шэн Шицай достиг победной вершины?
— Так, милый мой, именно так, — решительно подтвердил Сабит и, подумав немного, выпрямился. — Шэн Шицай одержал верх не потому, что был сильнее, а потому, что он гибкий политик и действовал в соответствиис требованиями времени.
— Вы имеете в виду, что он добился поддержки Союза Советов, дамолла?
— Конечно! Я на своем опыте убедился и хоть поздно, но понял: русские не будут беспечно наблюдать, как в одной пяди от их границ враждебные силы пытаются действовать против них.
— Не могу поверить, что ваше превосходительство вдруг стали восхищаться внешней политикой русских! — Бэйда мысленно усмехнулся.
— Практика в конце концов показывает, что век не считается с тем, восхищаемся или не восхищаемся мы и подобные нам противники красных русских их внешней политикой, так? А кроме того, не находимся ли мы а тылу китайских коммунистов?
— Следовательно, просчитались: мы — доверившись Японии, а вы — Англии?
— Ответ — в нашем собственном нынешнем положении, ваше превосходительство, Вы искали покровительства на востоке нашего мира — у Японии, мы — на западе, у англичан. Мы сыты пустыми обещаниями. По существу, мы закрыли глаза на требования века, обрядились в ветхие лохмотья. Теперь глаза у меня открылись, я понял, что одряхлевшие силы не только не сумеют овладеть Восточным Туркестаном, но и не удержат в когтях захваченное раньше: Англия — Индостан, Япония — Маньчжурию.
— Однако в нашей борьбе внешняя поддержка не основное условие победы, не так ли, ваше превосходительство? Ведь можно объединить внутренние силы!
— Опоздали. Шэн Шицай успел раздробить их. Столкновение Ходжанияза с Ма Чжунином ярко доказывает это.