— Бан… ди… ты…
— Что?
— Бандиты!
— Где ты видел? — побледнел сяньчжан.
— В г-г-го… рах!
— Нужно принять меры! — заспешил начальник гарнизона.
После его ухода растерявшийся сяньчжан приказал жене спрятать ценности, а подчиненным велел запереть крепостные ворота. Жена сяньчжана суетливо засеменила на маленьких ножках, как ребенок, только начавший ходить.
— Ай-я! Ай-я! — жалобно приговаривала она, а потом села и заплакала.
Окруженное крепостными стенами селение Жимисар находилось в котловине. Если не считать немногочисленных дунган, которые держали дешевые харчевни и торговали маринованными овощами, основное население его состояло из китайцев, большей частью зажиточных торговцев, живших за счет окрестных крестьян-уйгуров и скотоводов-казахов. Когда начались волнения в Кумуле, торговцы попрятали добро и затаились, как суслики в норах, а самые проворные уехали в Урумчи.
Весть о приближающихся бандитах быстро облетела все дома, в селении началась паника. Поднятые по тревоге два батальона солдат, не ожидавшие, что сюда могут нагрянуть повстанцы, от растерянности не знали, что делать. Пока они построились, пока заняли оборону на крепостных стенах, передовые части войск Ма Чжунина вошли в Жимисар через Северные ворота, которые почему-то не успели запереть. Трое других ворот гоминьдановцы закрыли и начали со стен крепости обстреливать подходившие отряды Ходжанияза. Но это длилось недолго: солдаты Ма Чжунина разогнали основную часть гарнизона и заняли штаб. Гоминьдановцы, державшие оборону на стенах, подняли белый флаг и побросали оружие.
Едва затих грозный клич дунган, как разыскали и приволокли спрятавшегося в конюшне начальника гарнизона…
Так легко, почти без боя была взята крепость Жимисар. Ма Чжунин шутил по этому поводу: «Не успели даже кончик носа почесать!..»
Глава двенадцатая
После взятия Жимисара население ощутило в повстанцах реальную силу, которая способна единоборствовать с гоминьдановцами и побеждать их. Поток людей, спешивших к Ходжаниязу и Ма Чжунину, словно на поклон к пророкам, не иссякал в течение двух дней. Шли уйгуры, казахи, монголы, дунгане — разных сословий, имущие и неимущие, шли даже ставленники китайской администрации, занимавшие небольшие должности — старост, квартальных. Конечно, не все искренне сочувствовали восстанию, некоторые боялись того, как бы их не наказали за приверженность к гоминьдановцам. Они-то и распускали среди темного люда различные слухи, кривотолки. «Теперь всех китайцев соберут вместе и уничтожат, — говорили они, — всех баев засадят в тюрьму, а их достояние разграбят, молодых парней погонят в армию, а женщин заберут себе…» Эти слухи смущали народ, вызывали тревогу. Руководители восстания собрались обсудить создавшееся положение.
— Жимисаром мы овладели почти без жертв, — начал разговор Пазыл, — ибо враг не был осведомлен и не успел подготовиться. Но в будущем нас ждут еще тяжелые испытания. Нужно четко организовать тыл, создать хотя бы временную управляющую организацию…
Ма Чжунин попытался его прервать.
— Предлагаю назначить комендантом Жимисара Самсакнияза и в уездное управление выбрать по одному человеку от каждой национальности, — продолжал Пазыл, глядя в глаза Ма Чжунину.
— Неплохая мысль, — Ма Чжунин немного подумал и добавил: — По-моему, сейчас необходима лишь организация хозяйственного типа — для снабжения войск. Кроме того, нужно ведь создать охранные части, а?
— Конечно.
— Тогда пусть наш Мао Чжу организует из местных людей охрану.
— Тоже верная мысль, — согласился Пазыл.
— Значит, договорились, Ходжа-ака? — Ма Чжунин посмотрел на сидевшего молча Ходжанияза.
— Мы теперь стали сильны. Значит, можем и воевать, и другими делами заниматься, — ответил Ходжанияз.
— Ходжа-ака верно сказал: оставив все прочее, мы должны воевать, воевать и воевать, — перевернул его слова Ма Чжунин.
— Необходим хотя бы временный учредительный центр из народных представителей…
— Еще рано, Па-сяньшэн, — снова перебил Пазыла Ма Чжунин, — пока не возьмем Урумчи, об этом не может быть и речи. А сейчас в руководящих вопросах Ходжа-ака старший брат, а я младший. Так я говорю, Ходжа-ака?
— Дай бог, чтобы мы и впредь не попрекали друг друга! — ответил Ходжанияз.
— Ходжа-ака умный человек, — с усмешкой одобрил его слова Ма Чжунин.
— Решать государственные вопросы в семейном кругу, между «старшим и младшим братьями» опасно, — загорячился Пазыл, досадуя, что Ходжанияз не вникает в суть происходящего. — Мы не должны замыкаться в пределах Восточного Туркестана, пора подумать и об отношениях с внешним миром…