Сабит, прикрывая его насмешку, повел речь о другом:
— Мы готовы сегодня провести церемонию вашего вступления на президентскую должность и официально объявить об этом.
Он рассказал о порядке церемонии, ее политическом значении, о том, как торжественно она проводится в других странах, а затем кратко изложил суть политической программы республики.
— Зачем такая пышность? Все равно нам не сравняться с большими государями. Я привык вершить дела на коне, — возразил Ходжанияз, а Гаип-хаджи злорадно подумал: «Не говорил ли я, что из дикого дехканина президента не сделать?»
— И это верно, — согласился Сабит, — но высокие государственные должности захватывать не полагается.
— Когда полностью освободим родину, говорите о «троне» или еще о чем хотите, и пусть будет по-вашему. А сейчас надо бросить все силы на разгром врага! — стоял на своем Ходжанияз, не очень любивший официальные торжества.
— Мы должны объявить народу, что ваше превосходительство стали президентом, — упорствовал Сабит. — Вам необходимо официально принять эти обязанности.
— Ну хорошо, только без излишних торжеств, не беспокойте народ.
— Пусть будет по-вашему, — согласился Сабит-дамолла.
Назиры во главе с Сабитом-дамоллой хоть и не стали, по желанию Ходжанияза, устраивать пышных торжеств, однако все вышли на улицу, встретили его с почестями и ввели в президентский кабинет.
— Ваше превосходительство хаджи, — обратился Сабит, когда все сели, — от имени присутствующих деятелей, а также всего народа поздравляю вас с сегодняшним благословенным днем, когда вы заняли президентское кресло!
— Будьте благословенны… благословенны! — встали все, поздравляя.
— Восточнотуркестанская республика с благотворного дня своего возникновения готова была принять ваше высокопревосходительство на почетный президентский пост. И вот сегодня мы достигли наших мечтаний. Да будет эта радость вечной…
— Аминь! — оборвал речь Сабита Хатипахун.
Более известные и более высокие по званию знатные ахуны с ненавистью посмотрели на него и сморщились.
— Если его высокопревосходительство господин президент позволит, — продолжал Сабит, — я представил бы опору нашей республики — министров-назиров.
— Хорошо, дамолла, пусть будет по-вашему, — разрешил Ходжанияз.
— Вот этот господин — назир внутренних дел, — Сабит показал на низкорослого хмурого человека.
— Знаю этого турфанца. Садись, брат, — улыбнулся Ходжанияз вставшему Юнусбеку.
— А вот наш военный назир Оразбек, — с особым ударением произнес Сабит-дамолла.
Оразбек вскочил, отдал по-военному честь. Вроде не было в нем ничего особенно примечательного, но лицо выражало какую-то бесстрашную удаль.
— Сколько у вас солдат? — Ходжанияз очень внимательно взглянул на Оразбека.
— Регулярных более трех тысяч, а если добавить добровольцев, то дойдет до шести тысяч, — четко ответил Оразбек.
— Маловато. Нужно больше. У Шэн Шицая и Ма Чжунина много солдат, и оружие хорошее.
— Под руководством вашего превосходительства мы конечно же создадим национальное войско, способное противостоять любым врагам. — Сабит-дамолла выразительно посмотрел на назиров.
— Да, так будет. За это нужно взяться всеми силами, — заключил Ходжанияз.
— Али-дамолла — назир финансов.
— Новые деньги выпускаете? — обратился Ходжанияз к Али, растерянно захлопавшему глазами.
— По указанию его превосходительства главного назира, господин.
— А дороговизна, я слышал, растет?
— Мы только начинаем заниматься финансовыми делами, — пришел на выручку Сабит-дамолла. — Условия военного времени подорвали наше хозяйство, и трудности с материальным обеспечением в самом деле большие.
— А господа пройдохи вздувают цены? — веско добавил Ходжанияз.
«Вай-вай! Вот это припечатал! — возликовал Заман. — На хаджи-ака нужно воздействовать народными жалобами». И он подтолкнул стоявшего рядом Сопахуна. А Гаип-хаджи злился: «За самое слабое место ухватил, бешеная борода! Кто его подучил?» И назиры пришли в удивление от таких вопросов.
— Нужно покарать обманщиков народа, несущего бремя войны! — подал голос Махмут Мухит.
— Есть еще поганцы, для которых личная выгода дороже свободы родины. Они замышляют даже вывезти свои богатства в Индию и Афганистан. Мы разрабатываем меры пресечения подобных нарушений и осуществим их после утверждения вашим превосходительством. — Главный назир сумел смягчить и этот вопрос. — Вот его святейшество — наш назир по делам религии и наследования имущества, — Сабит представил человека в длиннейшем халате, с огромной чалмой на голове.