Сегодня зачастую на человека, рассуждающего о нравственности, смотрят как на «шукшинского чудика», потому что «истина во Власти и Деньгах»: у кого больше, тот и прав, тот, как говорил Ф. М. Достоевский в «Бесах» потерял «различие зла и добра». Шукшин не дожил до нашего времени, он ужаснулся бы масштабам разора России, тому, что натворили либералы-демократы своими реформами с некогда великой страной и ее великим народом, но в некоторых его рассказах можно обнаружить некое предсказание социальных перемен в стране.
В статье «Слово о «Малой родине» Шукшин пророчествует, говоря о том, что его беспокоит будущее нашей Родины, где справедливость и правда обесценятся. По его мнению, «соблюдение правды вселяет в человека уверенность и ценность его пребывания здесь» – И если человек сомневается в своих силах, возможностях, если он запутался в коллизиях, то направить его жизненный вектор может «малая Родина». «Я думаю, – писал В. Шукшин, – что русского человека во многом выручает сознание этого вот – есть еще куда отступать, есть, где отдышаться, собраться с духом. И какая-то огромная мощь чудится мне там, на Родине, какая-то животворящая сила, которой надо коснуться, чтобы обрести утраченный напор в крови». Василий Макарович говорит о малой Родине как о запасном аэродроме, но сегодня для миллионов людей нет этого спасательного места. Люди превращаются в безнациональную, в денационализированную массу, они оторваны от своих корней, они становятся безродными изгоями, беспочвенными и бесплотными скитальцами по чужим духовным дорогам, а стало быть, и не имеющих четких духовно-нравственных ориентиров.
В творчестве Шукшина через персонажей рассказов, повестей, романов ощущается горькое осознание личной вины, при всей непричастности писателя к событиям. Это свидетельство особенно драгоценно, так как читатель понимает, что описанные события автор пропускает через свое сердце. В рассказе «Верую» Максим Яриков по воскресеньям не знал, куда себя деть: «наваливалась тоска». Жена, не понимая, что может быть у здорового мужика, сокрушалась: «Опять навалилась!» Максим доходчиво объяснял, что у человека есть душа, и она может болеть. «Вот она, здесь, – болит! – Максим показывал на грудь, – Я же не выдумываю! Я элементарно чувствую – болит». У соседа приехал родственник поп и Максим пришел узнать, болит ли душа у духовных иерархов, или у них как у всех людей? За распитием разбавленного спирта, поп стал объяснять соотношение добра и зла. Диалог закончился слезами умиления, как попа, так и Максима, которые вместе «заблажили»: «Верую: в авиацию, в механизацию сельского хозяйства, в научную революцию: в космос и невесомость!.. Закончили свое общение пляской, от которой дребезжали стаканы и весь дом. – Эх, верую! Верую». В данном рассказе Шукшин сражает читателя глубокомыслием духовного отца в атеистический период времени. Писателю нужно было ввести в сюжет повествования детективно-философский элемент. Тайна души, входившая в сюжет рассказа, поражает неожиданностью, вырастающей из тайны. Морализаторство попа убеждает Максима Ярикова в справедливости и глубоких знаниях духовного пастыря.
Интересен рассказ В. Шукшина «Непротивленец Макар Жеребцов». Сюжет незамысловат: Макар Жеребцов – мужчина 50 лет – в соку, работает почтальоном. Постоянно находясь среди людей, на виду, он пытается малыми силами своего интеллекта и морального прозрения влиять на судьбы жителей деревни... Макар, увидев идущего навстречу знакомого (сократовский метод), начинал интересоваться делами семьи, но его вопросы были въедливыми, а сила нравоучений становилась оскорбительной, когда он давал советы. Манера обращения, риторика Макара вызывали протест у собеседников, когда он собирался написать жалобу или назвать родившегося ребенка у молодых спорящих супругов определенным именем, в соответствии с его понятием. У слушающих Макара в душе прорастал протест, семя бунта против морализатора, проявлялось в гневе, и он даже был бит за советы. Случалось, что Жеребцов глубокомысленно задумывался над своей проповеднической деятельностью: «Сам не знаю. Вот думают, что путаю людей. Я сам не знаю, как мне их: жалеть или надсмехаться над ними. Хожу, гляжу – охота помочь советом каким-нибудь. Потом раздумаешься: да пошли вы все... Как жили» так и живите – кроты».