За несколько дней пребывания в больнице, Михалыч насмотрелся на больных и родственников, их посещающих, и пришел к пониманию, что сочувствие больному простирается в большей мере при непосредственном участии других людей, окружающих больного. У больных слабая энергетика, и родственники стараются быстрее покинуть их, находя объективную причину. Степень горя больного выходит за пределы способности чувствовать не только врачей, привыкших к повседневному общению с больными, но и близких людей. Иногда человек проявляет чувствительность к пустякам и бесчувствие к самым близким тяжелобольным. Их нравственное бесчувствие, думал Михалыч, связана с тем, что они еще не побывали в шкуре больного. К этим людям Михалыч относил и себя до больницы. Мы всегда абстрагируемся до тех пор, пока нас лично не касается. Духовное здоровье влияет на все стороны жизни человека, духовное обескровливание ведет к потере телесного здоровья. Все нужно познать в процессе жизнедеятельности. Михалыч, находясь среди больных, часто вспоминал китайского мудреца-философа Конфуция. Он был не уверен за точность цитаты, но за смысл ручался. В 30 лет человек здоровый, он становится самостоятельным, в 40 познает все тайны бытия, в 50 лет осознает свое предназначение и понимание того, что он, как и все люди, смертен, осознает неотвратимость болезней. В 60 лет приобретает благополучия, а в 70 добивается полной свободы и гармонии во всем, не преступая должной меры. Ночью Михалыч спал плохо, его постоянно тревожила неясная, невнятная мысль, на какое-то время она исчезала, а затем вновь возникала, но не набирала силу. И наконец, как-то под утро, он поймал её. Ему вспомнились слова хирурга, после операции, его предсказание, что он будет жить 82 года. Да ведь это уже четвертое предсказание в его жизни, о них он никогда не вспоминал. Возникающие проблемы Михалыч решал как уверенный штангист, который выходил на помост заранее зная, что вес штанги не предел его физическим возможностям, он одолеет, возьмет и брал его.
Игорь Михайлович пытался восстановить в памяти оставшиеся три предсказанья. Итак, первое.
Игорю восемь лет, он перешел во второй класс. На радостях с другом Генкой нарвали в огороде конопли, нашелушили зерен, поджарили их на сковородке, сложили в кринку и пошли к друзьям. Подростки послевоенного времени ели, кажется, все, что росло. По пути им встретилась цыганка, она уловила запах жареной конопли и попросила отведать. Ребята отсыпали небольшую часть ей в платок, и она сама предложила им погадать. Цыганка, её звали Рада, взяла Генкину левую руку, долго всматривалась в ладонь и произнесла: «Мальчик, бойся воды, я тебя серьезно предупреждаю». Игорева ладонь, по времени, изучалась недолго, она положила свою руку ему на голову и спросила как его зовут, а затем сказала: «У тебя, Игорь, будет трудная, интересная жизнь, ты проживешь 82 года». Ребятишки не предали предсказанию цыганки никакого значения. Через два дня Генка утонул. Накануне он ночевал у Игоря, мать им постелила в сенях, так как в доме было жарко, Генкина собака Пальма несколько раз порывалась проникнуть к ним, но её не пустили. Пальма выла всю ночь. Утром они пошли на речку Тару. На берегу, уже искупавшись, стояли взрослые парни. Генка, быстро раздевшись, вошел в воду, последнее, что он сказал: «Игорь, смотри я поплыву столбиком». Голова его скрылась под воду, его, видимо, закрутило подводное течение. Взрослые парни не полезли в омут. Безутешная мать Генки и родственники три дня просидели на берегу, пока не всплыло тело сына. На предполагаемом месте, где утонул Генка, опускали блюдце со свечкой, которое крутилось; над водной гладью летали ласточки, каждый раз едва не коснувшись поверхности воды крылом, они взмывали вверх и вновь возвращались к одному месту, словно указывая место нахождения утонувшего подростка.
Предсказание второе – Игорь с друзьями пошли по ягоды, в тот год её уродилось много, особенно черемухи и смородины, кусты их тянулись вдоль реки Тары. Идти пришлось около шести километров, минуя деревню Вятку. Раннее утро. Лето раскинуло прелестный, пропитанный влагой ландшафт: внизу река, половодьем заплеснувшая луга и еще не отступившая в свои берега. Клочья тумана, застрявшие в кустах, словно вата, намокшие кусты вчерашнего дождя, падающие дождевые капли с листка на листок. Вчера прогремела гроза, пролил дождь, он сплошной стеной на десятки километров охватил весь район. Небо почти очистилось от грозных облаков, и лишь сиротливое пурпурное облачко, застрявшее на чистом небе, напоминало о вчерашней грозе. Повсюду уже чувствуется торжество солнца, оно начинает свой триумфальный путь над землей и превратит утекающую утреннюю влажную жизнь в умиротворение и покой. Кусты черемухи и смородины спускались прямо к воде, обилие зарослей, сквозь которые приходилось пробираться, были влажными, но наградой ребят было обилие ягод. Красоты разных цветов оттеняли ослепительными желтыми, синими, красными красками берег реки. Бабочки, шмели, пчелы дополняли всеобщее благолепие. Подростки быстро наполняли свои небольшие ведерки черемухой и смородиной, разделив их листами папоротника. На обратном пути им вновь пришлось переходить небольшой овраг, на дне которого бурлила и искрилась чистая, как слеза вода.