— Как это понять? — серьезно и озабоченно спросил Сидениус. По-английски я говорил не слишком блестяще, поэтому Уилки по моему знаку разъяснил своим коллегам ситуацию — странную историю, происшедшую со мной.
Том присвистнул и тотчас извинился перед Викой.
Яша сказал, что идет в радиорубку на сеанс связи.
Харитон был взбешен. В вопросе о гласности мы всегда с ним расходились. Но я был убежден, что вся эта необъяснимая история касается всего человечества, и нечего делать из этого секрета лишь потому, что мы не можем этого объяснить.
Выслушав Уилки, Сидениус заявил, что необходимо в самом срочном порядке произвести разведку на обратной стороне Луны, еще совсем мало исследованной. Ведь если там укрываются инопланетные существа, то у них ведь Тоже должна быть какая-нибудь база... укрытие?
Было решено, что Литл-Америка завтра же начинает поиски. Если мы желаем принять участие, нам могут предоставить два места в реактолетах, или, в просторечии, «пауках», прозванных так из-за длинных членистых стальных ног.
Харитон сухо поблагодарил. Вошел Яша с радиограммой в руке и, подавив вздох, подал ее Харитону. Тот прочел и нахмурил широкие брови.
Всех четверых отзывали немедленно в Москву, даже не дожидаясь прибытия смены. Уилки возвращался на свою базу. Обсерватория на несколько дней прекращает наблюдения. У нас едва хватило времени уложить вещи и лабораторные записи.
В эту последнюю ночь мы, не сговариваясь, собрались все вместе в башне у астрономов. Общая беда объединила нас, даже Харитон был мягче обыкновенного.
— Не знаю, допустят ли нас еще на Луну,— высказал он то, что его терзало.— У каждого из нас остается здесь непочатый край работы. Особенно у меня...
— Неужели нам не поверят? — воскликнула Вика.— Разве это может быть?
— Никто не подумает, что мы лжем,— мрачно заверил Харитон,— а лишь то, что наша нервная система и психика не выдержали второго срока на Луне. Не забывайте, что это как раз и был эксперимент. Теперь никому никогда не продлят пребывание в Лунной обсерватории.
Я подошел к панорамному окну и хотел отдернуть занавеску.
— Не надо! — поспешно остановила меня Вика.
— Ты боишься? — вполголоса спросил ее Яша.
— Да. Да! Мы-то ведь знаем, что там за стенами какие-то могущественные существа. Они могли возродить Кирилла! Кто они? Друзья или враги? Почему не объявятся открыто? Где-то в лунных пещерах у них база... Что им нужно от нас? Зачем они брали Харитона и Уилки? А еще раньше Кирилла?
— Меня интересует, кто они? — сказал я.—Откуда? Уже известно, что и на Марсе нет разумных существ...
— Что мы знаем о Марсе? — перебил меня Яша.— Только начали осваивать, и столько несчастных случаев... непонятных и необъяснимых. Как будто кто-то не хочет, чтоб мы лезли к ним. Не хочет вступать с нами в контакт.
— Не верю я ни в каких зеленых человечков! — упрямо и угрюмо возразил Харитон.
— А как же ты объяснишь...— начала было Вика, он бросил на нее раздраженный взгляд.
— Никак. Не знаю. Но не верю.
— Харитон всегда был противником теории обитаемых Миров,— усмехнулся Яша.
— Объяснять придется еще многое,— уверенно бросил Уилки и зевнул.— Спать уже нет смысла ложиться, скоро за нами прибудут. Крепкого чая или кофейку разве выпить. Где наш Вакула?
— В оранжерее. Я пойду сварю кофе,— предложила Вика, вставая. Яша поднялся, чтоб ей помочь.
— Не надо, я сама, одна! — не без досады возразила Вика. Яша тотчас сел. Вика торопливо вышла.
— Да, я сейчас с наслаждением выпью горячего кофе,— заметил Харитон,— что-то холодно!
— Меня тоже познабливает,— подтвердил Уилки.
Мы помолчали минуты две. Потом услышали голос Вики.
Она звала Яшу. Он тотчас ринулся вниз. Мы прислушались почему-то обеспокоенно!
— Идите все сюда,— позвала Вика. Она стояла внизу лестницы.
— Там вызывают с Литл-Америки,— пояснила она.
Мы не дошли до радиорубки, навстречу быстро шел Яша.
— Исчезли датчанин Сидениус и пилот Том Дайсон... Вместе с «паучком», на котором они вылетели к ближайшему кратеру.
Мы пили кофе в кают-компании и возбужденно обсуждали случившееся. Так мы и просидели до прибытия ракеты лунного сообщения.
Все простились с роботом как с человеком, на него одного оставалась вся обсерватория. Вакула проводил нас до шлюзовой камеры.
— Не скучай, Вакула, скоро приедет новая смена,— заверила его Вика.
— Не буду ску-чать, мно-го ра-бо-ты,— сказал Вакула. Уже в Управлении Международного космодрома, когда мы прощались с Уилки, он сказал нам:
— Надеюсь, со всеми вами еще увидимся — в Москве или у нас в Штатах, но... с вами, Кирилл, и с вами, Харитон, мы еще встретимся на... другой планете.
— Чушь! — пробормотал Харитон.
— Чем вы сейчас займетесь? — спросил я, крепко пожимая руку Уилки.
— Поисками, дружище. На обратной стороне Луны. Нет, не пропавших. Они сами придут!., через недельку. А тех, кто их уволок.
— Жаль, что не могу принять участие в этих поисках,— вздохнул я.
— Да. Очень жаль, Кирилл! Если вам не поверят, не расстраивайтесь особенно. Они еще дадут о себе знать.
— Это так, но когда? Может, лет через пятьсот?
— И это не исключено, мой друг! До скорого свидания...
Мы обнялись. Уилки заторопился — его ждал американский «паучок».
Через час мы стартовали обратно на Землю.
8
КТО ВЫ?
За порогом потрясающие бездны.
Роберт Рождественский
...Сначала ко мне возвратился слух. Я слушал возле себя какую-то свистящую, чирикающую речь, из которой я не понимал ни слова. А где-то далеко-далеко словно железо ухало, будто тяжелыми болванками били друг о друга. И словно океан шумел, приглушенно и грозно. Или это могучий орган? Многоголосное пение... Что-то протяжное, рокочущее на басах, и вот уже голоса звенят, удаляясь в вышине.
...Потом пришло сознание, а за ним тревога. Я уже знал, что сейчас открою глаза и не увижу своих товарищей — ничего родного. Со мной случилось что-то недоброе. Это я смутно помнил.
Я открыл глаза, вокруг стлался туман. Однако туман скоро рассеялся, осталась легкая сетка перед глазами. Мне было нехорошо, кажется, я был болен. Я лежал без подушки, на большом квадратном ложе в своем синем пуховом костюме, который я обычно надевал под скафандр.
Я сделал усилие, побеждая дурноту, страх, и осмотрелся. Приподнялся и сел. Я находился внутри громадной шестигранной призмы, сквозь плоскости которой проникал солнечный свет.
Вокруг расхаживали странные создания... Это не были птицы, это не были животные...
На миг мне показалось, что они в светлых фраках, но я тут же понял, что это сложенные крылья.
Один из них подошел ко мне и, наклонив голову набок, с минуту разглядывал меня в упор огромными янтарными глазами, очень умными и печальными. Затаив дыхание я смотрел на него. Разумное существо?!
Это был не человек, но он был прекрасен и с нашей, человеческой, точки зрения. Словно вычеканенное из бронзы, стройное, вытянутое тело, пропорциональность и соразмерность которого поражали. Длинные ноги и руки — того же оттенка золотящейся бронзы. Два крыла — цвета потемневшего золота. Очень подвижная голова с огромнейшими глазами. Как я потом узнал, глаза у них фасеточные, они занимают большую часть головы, и число фасеток огромно — до тридцати тысяч. Над лбом, в верхней части головы, покачивались серебристые антенны, состоящие из большого количества цилиндрических члеников. На недоразвитом подбородке крупный рот.
— Кто вы? — спросил я. У меня закружилась голова, и я откинулся назад. Кажется, я потерял сознание.
Когда я снова пришел в себя, возле меня сидел на краю постели (назовем так) человек. А крылатых существ уже не было. Может, они мне почудились? Но я находился все в том же огромном светящемся шестигранном зале.