Когда они сидели за кофе и вином (дети к этому времени уже закончили свой концерт и были заняты обедом за другим столом), он спросил:
— Как вам удалось достичь всего этого?
Джок, «веселый фараон», пожал плечами:
— Это не трудно.
Рахиль, стройная негритянка, усмехнулась, глядя ему прямо в глаза:
— Мы честные и праведные люди. Том.
Он попытался сформулировать вопрос так, чтобы избежать упоминания о деньгах:
— Кто вы по профессии?
— Джок работает на урановых рудниках, — подхватывая нить разговора, живо отозвался Лэрри (Борода). — Рахиль разводит морские водоросли на ферме. Я — пилот ракеты, Луиза…
Несмотря на радость, вызванную тем, что его догадка наконец-то подтвердилась, Том не смог побороть ощущение сильной неловкости.
— А вы уверены, что следует рассказывать мне такие вещи?
Лэрри рассмеялся:
— А почему нет? Луиза и Иокиши последние шесть месяцев обмен-рабочие в Китае…
— Большей частью роем канавы, — иронично вставил Иокиши.
— …а Саша трудится на сборочном заводе. Хелен — психиатр. И все мы занимаемся совершенно обычными делами. Сейчас у нас общий отпуск…
— То есть мы в отпуске вместе, — внес ясность Лэрри. — А чем занимаешься ты?
— Я художник, — произнес Том, доставая сигарету.
— Но что ты делаешь еще? — переспросил его Лэрри.
Том почувствовал раздражение и замешательство одновременно.
— Просто художник, — пробормотал он с сигаретой во рту, роясь в карманах в поисках спичек.
— Погоди, — сказала сидевшая рядом Джойс, направляя на кончик его сигареты узкий пучок серебристых лучей. Он ощутил на губах слабую вибрацию и, закашлявшись, отпрянул назад. На кончике сигареты тлел красный огонек.
— Мамми, мутируй, пожалуйста, мои зернышки мака. — Из-за детского столика к Джойс метнулась маленькая девчушка.
— Ты очень невоспитанная девочка, — произнесла Джойс без тени упрека в голосе. — Давай их сюда. — И она направила короткий пучок серебристых лучей на глиняные шарики, лежавшие на смуглой ладошке.
Девчушка вся затрепетала от удовольствия.
— Как я люблю ультразвук, он такой смешливый на ощупь! — воскликнула она и стремглав умчалась к своему столику.
Том кашлянул.
— Должен сказать, что меня ужасно поразила эта резьба по дереву. Я хотел бы ее сфотографировать… О Господи!..
— Что случилось? — спросила Рахиль.
— Я потерял свой фотоаппарат.
— Фотоаппарат? — с любопытством отозвался Иокиши. — Ты имеешь в виду аппарат, снимающий отдельные кадры?
— Да.
— А что за аппарат?
— Типа «лейки», — ответил Том.
Иокиши это, кажется, впечатляло.
— Интересно. Никогда не видел таких старых моделей.
— Том — парень с винтиками, — заметила Луиза, очевидно, в качестве пояснения. — Он был в таком коричневом футляре? Ты обронил его в том месте, где мы с тобой встретились. Позже можно будет отыскать.
— Ладно, но мне действительно очень хочется сделать эти снимки, — проговорил Том. — А кстати, кто все это вырезал?
— Мы, — сказал Джок. — Все вместе.
В этот момент дети шумно выбежали из зала, избавив Тома от необходимости отвечать: единственное, на что он был сейчас способен, так это изумленно промычать что-то невразумительное.
Затем заговорили кто о чем: о некоем устройстве, именуемом психомашиной, путешествиях в Россию, на Марс, о художниках, чьих фамилий Том никогда не слышал. Ему хотелось поговорить с Луизой, но она и несколько ее соседей совсем по-детски болтали что-то о Марсе. Внезапно он почувствовал себя неловко и отчужденно, и ни извиняющиеся замечания Рахиль о ее вкладе в разные изображения, ни ободряющие улыбки Джойс этого состояния не облегчили. Он обрадовался, когда все начали подниматься из-за стола, вышел на улицу и с ощущением подавленности побрел в направлении детской пристройки.
И вновь он очутился в центре дружелюбного голого скопления. Только маленькая девчушка все так же с важным видом прыгала через скакалку. Какая-то недобрая и особого успеха не сулившая прихоть подтолкнула его спросить самого младшего:
— Сколько будет один и один?
— Десять, — бойко ответил мальчонка. Тому это доставило величайшее удовольствие.
— Может быть также и два, — заметил самый старший мальчик.
— Конечно, может, — согласился Том. — А каково население Земли?
— Около семисот миллионов.
Том уклончиво кивнул и, ухватившись за первое пришедшее на ум длинное слово, обратился к самой старшей девочке:
— Что такое полиомиелит?