Вытянув руки и едва шевеля ластами, я медленно двинулся вперёд.
Теперь я плыл без шума.
Вокруг волновалась беспокойная, кипучая жизнь.
Плавали, ползали, преследовали друг друга, гибли и побеждали хвостатые, ногастые, пучеглазые и слепые обитатели морского дна.
Это был настоящий подводный мир, тот самый, куда я так стремился попасть.
Но в этот мир я пришёл не сам. Меня привёл туда путеводный огонёк — маленькая кроваво-красная рыбка-собачка.
Кучка мусора
Я учился фотографировать под водой.
Аппарат был в чехле, но вода часто попадала внутрь и портила плёнку.
Однако я не унывал.
Особенно мне хотелось сделать цветную фотографию одной из самых ярких черноморских рыб — зеленушки-рулены.
Это долго не удавалось.
Зеленушки всё попадались мелкие, невзрачные. Если и показывалась крупная, то она тотчас же уходила на глубину, в полумрак.
Как-то я плыл мимо одинокого мохнатого валуна.
Камень весь оброс зелёными лопушками морского салата-ульвы. Около камня белела песчаная осыпка.
Вдруг я заметил на песке груду осколков. Это были остатки мидий.
Раковина мидии похожа на большое чёрное семечко. Поэтому груда осколков напоминала кучку мусора, которую оставил после себя любитель подсолнухов.
Некоторые обломки раковин были совсем свежие. В них ещё курилась дымком жёлтая кровь моллюска.
Кто намусорил на дне?
Притаившись за камнем, я стал наблюдать.
Некоторое время всё было спокойно.
Потом из-за мохнатого куста осторожно выглянула длинная рыбья морда.
Я не шевелился.
Осмелев, рыба вышла.
Это была великолепная рулена. Жёлто-зелёная, с малиновыми и голубыми полосами.
Она повернулась ко мне боком и, тыча мордой в чащу ульвы, стала что-то выискивать.
Найдя, она ухватила это что-то губами и, мотнув головой, отломила от камня.
Затем отплыла назад. И тут стало видно, что во рту у неё чернеет продолговатая раковина.
Рулена сжала челюсти — крак! — раковина разломилась.
Затем началось непонятное. Рыба выплюнула мидию. Медленно кружась, та пошла на дно.
«Лёгкое тело моллюска тонуло медленнее, а осколки раковины — быстрее.
Рулена подхватила мидию.
Ещё раз укусила — крак! — и снова выплюнула.
Это она повторяла до тех пор, пока на теле моллюска не осталось ни одного кусочка раковины.
Тогда рулена съела добычу.
Я присмотрелся. Зелёный горб камня был весь покрыт мидиями.
Так вот откуда на дне мусор!
Как всё просто.
Рулена стояла ко мне боком, хорошо освещённая солнцем.
Я поднял камеру и щёлкнул затвором.
Кто прячется лучше всех
Морские жители — известные хитрецы.
Мне всегда нравилось, как ловко они прячутся. Но кто же прячется лучше всех?
Вот однажды я и решил это узнать.
Поплыл. Дно подо мной было скалистое. Один за другим проходили камни — чёрные, ноздреватые. К ним кое-где прилепились водоросли.
Плыву, присматриваюсь.
Э, а это чьи глаза там сверкнули?
Ткнул ногой в камни, а оттуда как выскочит мордастый ёрш-скорпена!
Весь в бурых шишечках. Страшный, как чёрт! Как будто его самого из этих щербатых камней слепили.
Заскочил ёрш в кучу камней, прижался к ним и снова стал невидим.
Хорошо прячется!
Кручусь я у этой кучи — снова хочу ерша разглядеть.
На камнях веточки водорослей. Камни — чёрные, с зелёными пятнами, веточки — жёлтые.
Вижу — шевельнулась одна веточка. Прыг! — на новое место перескочила.
Это ещё что за диво?
Подплыл ближе. Никакого дива. Веточка-то не простая, а живая. Растёт не на камне, а на лбу у маленькой рыбки-собачки.
Рыбка — зелёная, пятнистая; веточка — жёлтая.
Легла рыбка на дно. Сама замерла и веточкой перестала шевелить. Поди её сыщи!
«Вот так штука! — думаю. — Эта ещё лучше ерша прячется!»
Вспомнил я её родственницу — кроваво-красную собачку, которая меня научила, как вести себя под водой, — и тихонько поплыл дальше.
Приплыл на отмель.
Песок здесь радостный: жёлтый, лучистый.
Знаю — рыб должно быть много, а никого не вижу.
«Тут, — говорю себе, — наверно, самые главные хитрецы живут!»
Вдруг смотрю — из песка рыбья спина торчит. Вдоль спины тёмная полоска.
«Эх, ты, — думаю, — шляпа! Закопаться не сумела. Вот я тебя за это поймаю!»