Смотрит, и собаки все погибли — медведь их порвал. Вывела мужа из иглу, сняла с собак шкуры. Вернулись они в посёлок. Там из собачьих шкур сшила жена Малеятовиту одежду — па́рку, торбаза́ и рукавицы.
И снова стали они жить.
Пришло время, постарел Малеятовит. Трудно стало ему бегать с копьём за карибу. Начал он вязать сети на уток. Сперва хорошая охота была у него: как ни пойдёт в тундру — целую сумку птицы несёт. Потом всё хуже и хуже. Догадался Малеятовит, что кто-то ворует у него уток из сетей.
Пошел он однажды в тундру. Поставил сеть у озерца, лёг за ивняком в густую траву и стал ждать. Солнце поднялось высоко над вершинами снежных гор. Тепло стало. Прилетели утки и — в сеть. Попались! Но Малеятовит не стал вынимать их. Лежит в траве и ждёт. Слышит, за ивняком — голоса.
— Твоя очередь сегодня, бери! — говорит один голос.
Второй отвечает:
— Нет, брат, твоя. Бери ты!
Поднял Малеятовит голову и увидел двух юношей с сумками для дичи. Только они начали вынимать из сети уток, Малеятовит выскочил и бросился на воров. Те — бежать.
Бежит Малеятовит по тундре. С кочки на кочку прыгает, проваливается в лужи. Быстро бежит, а воры ещё быстрей. Видит Малеятовит — впереди иглу. Добежали воры до иглу и скрылись в ней. Осторожно подобрался Малеятовит к дому, залез на поросшую травой крышу и через отверстие для воздуха заглянул внутрь.
Сидят в иглу на корточках трое — старик и два вора.
— Отец, за нами гонится человек! — говорит один юноша. — Я боюсь. За ним опять придёт его жена и убьет меня копьём.
— За ним прибегут собаки и опять разорвут меня! — говорит второй.
Узнал Малеятовит в юношах тех медведей, что похитили его в тундре.
— Не бойтесь, дети мои! — отвечает старик. — Принесите мой бубен.
Один сын встал и принёс отцу бубен — маленький-премаленький. Никогда ещё не видел Малеятовит таких маленьких бубнов.
Старик плеснул на бубен воды. Начал бубен раздуваться, расти и стал большим. Принялся старик колотить в бубен, кружиться, и понял тогда Малеятовит, что это колдун.
Всё громче стучит бубен, всё неистовее кружится по иглу старик. Вдруг вспыхнул один край тундры — идёт по сухой траве огонь. Всё ближе подбирается к иглу.
Бедняга Малеятовит скатился с крыши и бежать.
А пламя уже совсем близко. Трудно бежать Малеятовиту в одежде из собачьих шкур. Сбросил он парку. А парка залаяла и кинулась на огонь. Кусает его, рвёт. Задержала огонь.
Бежит Малеятовит. Оглянулся — видит: огонь парку победил, сжёг и снова бросился в погоню. Вот-вот настигнет Малеятовита.
Кинул в огонь Малеятовит торбаза. Залаяли они, набросились на огонь, прижали его к земле. Пока огонь их победил — Малеятовит ещё дальше убежал.
Снова настигает его огонь, острыми когтями хватает за ноги. Стянул Малеятовит рукавицы, бросил их на землю. Запрыгали рукавицы, залаяли, кинулись на огонь. Кусают огненные лапы, рвут на клочья, не дают им бежать.
Ещё дальше ушёл Малеятовит. А огонь рукавицы победил, сожрал и снова в погоню. Бежит, над самой травой стелется, волочит за собой длинный хвост.
Чувствует Малеятовит его жаркое дыхание. Протянул огонь свою длинную красную руку, вот-вот схватит человека. Но в этот миг увидел Малеятовит впереди озерцо, свою сеть и с разбегу — бултых в воду.
А огонь так яростно несся за ним, что тоже упал в озеро.
Молнией вспыхнул, выбросил вверх столб пара и погас…
Вернулся домой в селение Малеятовит и стал по-прежнему там жить, по-прежнему ставить сети на уток. Но их никто больше не грабил, и Малеятовит с женой ели досыта до самой смерти.
Сказки о черепахе
(Куба)
Однажды удав-ма́ха охотился за птицами. Надо сказать, что удавы отлично лазают по деревьям и очень редко падают с них. Но на этот раз случилось вот что: когда маха подкрадывался к жёлтокрылому попугаю, он зазевался и свалился с дерева прямо в яму. А яма была не простой — это была ловушка, которую вырыли индейцы-гуама́.
Стенки ямы были вымазаны глиной, и удав никак не мог выбраться. Напрасно он становился на хвост, втягивал шею и пытался зацепиться головой за край ямы — всё было бесполезно, каждый раз он срывался и падал.
А в это время мимо бежал братец-кролик. Он остановился, посмотрел в яму и присвистнул от удивления.
— Вот так штука! — сказал он. — Никак, сам господин удав попал в беду?