— Мне жаль её, — ответила старуха. — Знаешь что, приготовлю-ка я ей сегодня две рисовые лепёшки. Всё-таки хоть она и живёт под полом, она живёт в нашем доме.
Так старуха и поступила. И хотя еды в доме было совсем мало, она стала каждое утро готовить и класть на пол для мышки по две лепёшки.
Через неделю снова пошли старики в лес насобирать хворосту для печки. Снова очутились около поляны, а когда ушли, на поляну пришли две мыши и опять стали бороться. Но теперь уже победа не давалась толстой так легко.
— Послушай, что с тобой произошло? — удивлялась она. — То я бросала тебя, как хотела, а теперь еле-еле справляюсь, а то и проигрываю. Не откроешь ли ты свой секрет?
— Отчего же, — отвечала тонкая мышь (за эти дни она поправилась), — мои добрые хозяева каждое утро дают мне по две рисовых лепёшки. Вот откуда во мне сила!
— Прямо так и дают? — удивилась её подруга. — А мне всё приходится у своего хозяина таскать. Таскать да посматривать — того и гляди, придавит мне хвост мышеловкой или поймает меня кошка. Послушай, а что, если и я стану приходить к тебе по утрам?
— Ну, это не так просто, — отвечала тонкая мышь. — Мои хозяева бедняки, и, для того, чтобы кормить нас двоих, им нужны будут деньги. Если сможешь принести несколько монет, приходи.
— У моего все ящики набиты деньгами. Правда, он пересчитывает их каждый день, но я как-нибудь это улажу.
Можно себе представить удивление бедняков, когда на следующий день они обнаружили на столе у себя золотую монету.
— Вот чудеса! — воскликнула старуха. — Не иначе как это наша мышка нашла где-то в норе. Пойду скорее куплю еды нам и ей.
— Погоди, и я с тобой! — Старик тоже стал собираться.
А в это время на улице толстая мышь волокла мешочек денег. Ей ни за что бы не донести его, да на помощь выскочила тонкая мышь. И только они уцепились за мешочек и сдвинули его с места, как на улице с воплями и проклятиями показался богач.
— Держите! Вот мой мешок. Воры! — кричал он.
Мыши разбежались, а богач, отняв золотую монету у бедняков, поволок мешок с деньгами домой. Боясь, что мыши снова заберутся в дом, богач заколотил окна и двери и уехал в город, а старик со старухой так и остались жить в деревне.
— Знаешь что, — сказала старуха мужу, — всё равно в доме у нас так всего мало, не разорит нас вторая мышь. Пускай живут обе!
— Надо им сшить красные пояса фундо́си, как у настоящих борцов, — сказал старик.
На том и поладили. И теперь, хотя они по-прежнему живут бедно, каждый вечер старик со старухой, смеясь, смотрят, как на полу посреди хижины борются две мыши, и жизнь кажется им не такой тяжёлой.
Сумка матери-кенгуру
(Австралия)
Однажды Байа́ми — добрый дух — отправился по стране, чтобы посмотреть, кто нуждается в его помощи и защите.
А надо сказать, что в то далёкое время у кенгуру и других австралийских животных не было на животе сумок, и детёнышей они водили за собой или носили, прижимая лапами к груди, как это делают звери в других странах.
Идя через лес, Байами увидел мать-кенгуру, которая пасла своего сына. Кенгурёнок был очень проворный, игривый, мать то и дело теряла его из вида, начинала звать и волноваться. В лесу охотились люди.
«Вот кому нужна моя помощь!» — подумал Байами.
Он превратился в старого слепого вомба́та и, выйдя из кустов, попросил:
— Я слышу, кто-то щиплет на поляне траву. Помоги мне, доброе животное, перейти поляну!
— Хорошо, я помогу тебе! Вот только поймаю своего сына, — сказала мать, с трудом изловила своего шустрого детёныша, прижала лапами к груди и вернулась к вомбату.
Тот взялся зубами за кончик её хвоста, и они тронулись. Но не успели они перейти поляну, как из леса вышел охотник с копьём наперевес. Увидев его, кенгуру оставила вомбата (тот лёг и прижался к земле), швырнула детёныша в кусты (тот затаился), а сама большими прыжками бросилась в сторону, чтобы увести охотника с поляны.
Охотник был из племени, в котором почитали кенгуру.
Вот почему он не мог ни убить, ни даже преследовать животное. Он опустил копьё и снова скрылся в лесу.
Когда мать-кенгуру вернулась на поляну, Байами подумал: «Я должен отблагодарить её».
Он превратился в птицу, слетал на стойбище охотников и, отыскав там тонкую, сплетённую из мягкой травы сумку, вернулся на поляну.
Мать-кенгуру с сыном были ещё там.
— Я подвяжу тебе сейчас сумку, и ты будешь носить в ней детёнышей, — сказал Байами, снова превратившись в вомбата. — У тебя освободятся передние лапы, и ты будешь меньше беспокоиться за своих сыновей.