Вовка понимающе посмотрел на Фёдора, вытащил из угла клетку с Мурзиком и поволок её наверх на палубу.
— Здесь дует! — сразу же захныкала Лена.
— Ничего.
Вовка осторожно выдрал из клетки грязную, липкую бумагу.
— А я знаю, зачем дядя Фёдор к вам ходит, — сказала Лена. — Он хочет быть твоим папой!
Вовка покраснел.
— А тебе какое дело? — сказал он. — Держи лучше ежа. Да не пищи, он сам тебя боится. Трясётся, как лихорадка на проводах! Ну и уходи! Разнюнилась.
Вовка продрог, но остался наверху. В каюту он не шёл.
Наконец железная дверь на палубу скрипнула, открылась, и показался Фёдор. Он медленно подошёл к Вовке и обнял его за плечи.
— Замёрз ты, — сказал Фёдор. — Иди вниз.
Вовка запрокинул лицо и посмотрел Фёдору в глаза.
Фёдор покачал головой.
— Не получилось, понимаешь? Не придётся нам жить вместе, — невесело сказал он. — Ну иди: тебя Тоня ищет.
Вовка поднял клетку и, больно ударяясь о неё коленками, побрёл вниз.
— Что с тобой? На тебе лица нет! Замёрз? И как я могла тебя наверх в одной рубашке пустить! — волновалась мама.
Она сняла с Вовки чулки, растёрла ему ноги. Крылатая тень её металась по потолку.
Лампа всё ещё стояла внизу.
Отворачивая побледневшее лицо, Вовка разделся и юркнул в постель.
«Не получилось. Не получилось», — звучали в его ушах слова Фёдора.
Если бы в эту минуту мама подошла, села рядом, обняла и стала допытываться, в чём дело, Вовка сказал бы ей так много. Но мама, сама взволнованная, забралась наверх, сказала скороговоркой:
— Ведь надо же так: раздетый — на палубу!..
Погасила свет и повернулась на бок.
Оба лежали тихо, не шевелясь, до тех пор, пока не замолчала машина, не раздался грохот брошенного якоря и в коридоре кто-то громко и отчётливо не произнёс:
— Людей на остров!
За дверью послышался шум. Кто-то, грохоча сапогами, пробежал по коридору.
— Отправьте партию людей на остров, — повторил неизвестный голос.
— Что там ещё такое? — недовольно сказала мама. — Вова, ты спишь?
— Да.
Вовка повернулся на бок и уснул. Он не слышал топота людей в коридоре и голоса капитана: «Команда шлюпки — на берег!», не видел, как в каюту, постучав, заглянул Борис Павлович и что-то сказал маме.
Вовка спал и видел во сне зелёную птицу. Она сидела на ветке, склонив голову набок, и задумчиво смотрела на Вовку.
Глава седьмая
МОРЕТРЯСЕНИЕ
Фёдор и Борис Павлович стояли на палубе.
Вокруг них было много людей. Жёлтые лампы, подвешенные к мачтам, качались из стороны в сторону. С мостика в море светил белым лучом сигнальный прожектор. В той стороне, куда он светил, — на берегу — тревожно мигали огоньки.
— Спустить шлюпку! — приказал капитан.
Шлюпка висела над палубой. Матросы бросились к ней.
— Пошла правая! — скомандовал боцман. — Левая!
Балки, между которыми была привязана шлюпка, наклонились.
— Майна!
Шлюпка поползла вниз.
— Есть ещё одно место, — крикнул капитан. — Будет доброволец из пассажиров?
Фёдор бросился к нему.
— Давай!
Матросы по верёвочной лестнице скатились в шлюпку.
Затарахтел мотор. Шлюпка, круто накренясь, отошла от «Комсомольска».
Сидя на носу, Фёдор смотрел, как приближается, выплывая из ночной темноты, берег. Тускло светили цепочки огоньков, едва заметно различались причалы и крыши.
— Зачем мы идём? — спросил Фёдор рулевого.
— Землетрясение было в океане. Большую волну ожидают. Помочь надо на берегу.
Кучки людей с чемоданами и узлами тянулись в темноте из посёлка на сопку. Фырча, уходили вверх по дороге автомобили. Матросы с «Комсомольска» обежали дома, помогли увести стариков. Из почтового отделения унесли тяжёлый ящик с документами.
Рассвело. На склоне сопки стояли теперь толпой все жители рыбацкого посёлка.
Люди ждали молча, напряжённо, все лица были обращены вниз к океану.
Океан лежал тяжёлый, неподвижный. Чернел опустевший порт, отделённый от воды каменной чертой волнолома. За ним вдоль берега тянулись склады. Там, где, огибая портовые здания, бежала в океан речушка, лепились кучкой один к другому бараки.
— Нехорошо стоят! — сказал пожилой рыбак и показал рукой на них.