— Но новые народные избранники не должны хранить в душе старые партийные свары, — заключил околийский начальник. — Они должны быть самыми видными, самыми честными и почтенными гражданами Болгарии…
Он замолк, посмотрел на Юрталана и, подавая ему сигареты, спросил:
— Не так ли?
— Так.
— Значит, ты согласен выставить свою кандидатуру в советники на предстоящих выборах?
— Согласен, отчего же не согласиться?
Только теперь Юрталан вздохнул свободно и уселся на стуле поудобнее. «Вот в чем, оказывается, дело! — радовался он. — Ах, чтоб им пусто было!..»
— Ты, дядя Тодор, — сказал наконец староста, — извини, если мы тебя от дела оторвали.
— Ничего, ничего, не оторвали.
— Общественное дело в своей основе является также и личным, — многозначительно протянул околийский начальник.
Юрталан собрался было уходить, но что-то еще мялся.
— А теперь, — решился он наконец, — пойдемте ко мне да подзакусим малость чем бог послал.
Староста и околийский начальник переглянулись.
— Нет, сейчас не можем, у нас еще много работы, — с сожалением ответил околийский, пожав плечами.
— Тогда милости прошу на ужин, — настаивал Юрталан.
Староста с начальником опять переглянулись.
— На ужин можно, только пораньше, — согласилось начальство.
— Когда пожелаете, — торжественно вскинул руку Юрталан.
Он вернулся домой гордый и веселый. Такое внимание — чтоб его вызвал околийский начальник и стал с ним запросто разговаривать, — Юрталану и во сне не снилось. Завтра все село заговорит об этом ужине.
Околийский начальник и староста действительно пришли рано, но у Севды и Юрталанихи все уже было готово. Посуда была вычищена золой, вымыта и расставлена на маленьком столике, за которым раньше Алекси готовил уроки. Столик, сделанный грубо из толстых, неоструганных досок, женщины старательно застелили, а сверху покрыли большой пестрой скатертью, сотканной Севдой незадолго до свадьбы. Сначала гости и Юрталан пили за здоровье друг друга водку, и только потом хозяйки начали подавать разные кушанья, которые Севда готовила с большим искусством, но замирая от страха, как бы не ударить лицом в грязь, не осрамиться перед знатными гостями. Весь вечер обе женщины, церемонно улыбаясь, стояли у двери и следили за каждым движением околийского начальника и старосты. Юрталан ел медленно, поглядывая из-под бровей в тарелки гостей и то и дело приглашая их кушать без всяких церемоний. Околийский начальник быстро все уплетал, шумно чавкал и одобрительно кивал головой. Он загляделся на Севду как раз в ту минуту, когда она задумалась и перестала обращать внимание на гостей, и, обратись к хозяину, спросил:
— А где же твой сын, дядя Тодор?
— У меня их двое, — сразу отозвался Юрталан. — Младший учится в коммерческом училище в Пловдиве, а старший здесь, только вот болен немного… — И, подумав, что, может быть, неприлично прятать его от гостей, сказал Севде, взглядом указав на другую комнату: — Невестка, позови Стойко, пусть познакомится с господами.
Стойко задержался — ясно было, что ради важных гостей он приводит себя в порядок. Когда он появился в дверях, гости были поражены его видом. Сильно отекший, желтый, как прогорклая солонина, он ступал медленно, осторожно, будто измеряя свои шаги.
— Добро пожаловать! — он неуклюже поклонился, словно его просто шатнуло, подошел к столу, подал руку сперва околийскому начальнику, а потом и старосте. Севда пододвинула ему стул, и он, неловкий, смущенный, сел на углу около отца.
Гости, охотно попивая винцо, которое Юрталан берег для особых случаев и дорогих гостей, разговорились снова о политике. Околийский повторил свою речь относительно властей и духа нового времени и, посмотрев на часы, вскочил как ужаленный. Было уже довольно поздно, но Юрталан проводил его до самой общины. Там во дворе ждали три оседланных коня и два жандарма, так напугавшие Юрталана в то утро.
Околийский начальник легко вскочил на коня. Животное завертелось, рванулось назад и, смирившись, стало грызть блестящие железные удила. Сторожа, стражники и рассыльные расступились, открыв путь к воротам, которые придерживали два писаря. На прощанье околийский начальник крепко взял Юрталана за руку, сильно потряс ее и поблагодарил хозяина за ужин, за гостеприимство.
— Когда будешь в городе, заглядывай ко мне, — наказал он Юрталану. И неожиданно вдруг спросил: — Давно болеет твой сын?
— Да… не так давно, года два, пожалуй.
— Два года?
— Но он недавно стал такой… — Юрталан поискал подходящего слова и, не найдя его, сконфуженно промямлил что-то.