— А к лицу ли молодой вдове шататься по селу?
Севда проглотила слезы, кинулась в свою комнату, упала на кровать и заплакала в голос.
— Из-за чулок! Из-за пары чулок из старой шерсти! — захлебывалась она слезами. — Как ей не грешно, столько я работала на них… И теперь… так мне сказать!
Наплакавшись вволю, она старательно вытерла глаза, посмотрелась в зеркало, растерла покрасневшие скулы, поправила волосы под надвинутым черным платком и опять принялась хлопотать по дому. Ужинать она не пошла. Она знала, что свекор спросит о ней, свекровь промямлит что-нибудь в ответ, и тогда он пришлет за ней. Севда собиралась пожаловаться ему. Но Юрталан никого за ней не послал, а поднялся наверх сам. Севда узнала его по пыхтенью и отрывистому кашлю. Сердце у нее забилось, она задрожала как в лихорадке. Вот сейчас старик ласково позовет ее и спросит, почему она спряталась здесь одна, не больна ли, не обиделась ли на кого-нибудь. И она готова была разразиться неудержимыми слезами при первых же его словах. Но он не вошел к ней в комнату, а только, осторожно приоткрыв дверь, отыскал взглядом Севду и строго сказал:
— Тебе, невестка, может, тяжко, я знаю, однако и нам не легче, и нам горько. Но от хлеба отказываться нельзя. Иди за стол и на будущее знай, я таких штучек не люблю.
И, сказав так, Юрталан ушел. Севда стояла не шевелясь; размеренные и тяжелые шаги свекра постепенно затихали.
— Ну, что? — встретила его Юрталаниха.
— Сказал.
— А она?
— Посмотрим, — нетерпеливо буркнул Юрталан.
Он прислушивался и ждал. Если Севда не придет, он опять поднимется и накричит на нее.
«Ах, так? — скажет он. — Не хочешь моего хлеба, так я не хочу больше видеть тебя в своем доме!»
Однако немного погодя Севда спустилась вниз. Не хотела идти, но не было сил ослушаться. Столько лет подчинялась она его суровой отцовской воле и не могла так сразу со всем порвать. Да и он, как ей казалось, не знал, почему она скрылась наверху. Свекровь, верно, наплела ему чего-нибудь. Может быть, внизу, за столом, он спросит Севду, и тогда она пожалуется ему.
Но в следующий праздник Севда поняла все.
Впервые после смерти Стойко Севда пошла в тот день в гости к матери. Она поплакалась ей, рассказала о чулках, о воркотне свекрови, о ругани и недовольстве всего Юрталанова рода, и, пока они наговорились, стемнело. Было еще не поздно — в это время темнеет рано, — но не успела Севда ступить на порог дома, как свекровь закричала на нее:
— Слушай, сноха! Я этого не потерплю, так и знай!..
— А что случилось, мама? — Севда смотрела испуганно: может, что без нее стряслось и придется оправдываться.
— Вот! От этого я и злюсь! — махнула кулаком старуха. — Все она удивляется, все ей невдомек. Богородица!
— Да… что случилось-то? — с запинкой спросила Севда, оглядываясь.
— Что случилось? А то, что ты шляешься в темноте по закоулкам да еще спрашиваешь.
— Меня брат Димо проводил, мама, до самых ворот проводил, я звала его зайти к нам, но он не пошел…
— Откуда мне знать, кто тебя провожал?
Свекровь измерила ее злобным взглядом, шагнула было к двери, но на пороге остановилась и, вывернувшись, как придавленная змея, выпустила яд:
— Дитяти не смогла родить, а теперь байстрюка хочешь в дом принести, чтобы мы со стыда сгорели…
Мгновение Севда стояла остолбенев, словно не поняв, что сказала старуха, потом раскрыла рот, пытаясь оправдаться, но обида и слезы задушили ее; она упала ничком в угол, уткнулась в ладони и глухо зарыдала. Дом словно вымер. Свекровь где-то притаилась, старика тоже нигде не было видно. Алекси вообще почти не бывал дома, занятый игрой в карты по кофейням. С улицы, будто из другого мира, доносились шаги и приглушенный говор. Иногда лаяли собаки, бросаясь к воротам, и снова все утихало.
Севда поднялась как пьяная, прикрутила лампу и пошла наверх. Она еще не легла, когда в кухне послышались шаги, а затем и резкий кашель Юрталана. Временами до Севды долетал глухой и таинственный шепот. О чем они говорили? Потом они ходили по коридору, открывали и закрывали двери других комнат. Но скоро все утихло — наверное, сели ужинать. Севда ждала, что старик опять поднимется наверх, позовет ее к столу. Но он не пришел. Внизу опять зашумели — видно, кончили ужинать, и скоро во всем доме наступила тишина.
«Улеглись! — подумала Севда, терзаемая горем, обидой и гневом. — Они гонят меня! И свекор — он тоже меня выживает!»
Были моменты, когда она ненавидела этого черствого и злого человека, но все же она верила, что он не замешан в кознях свекрови. Теперь так долго подавляемая ненависть наполнила ее сердце.