Когда бот шёл назад, к острову, Матевосян сказал:
— Спрашивал я рыбаков. Погиб где-то здесь пароход. Только давно, слух есть, а никто ничего не помнит. Поискать придётся…
Глава четырнадцатая
Остров Шикотан и некоторые обстоятельства ещё одной аварии
В конце недели неожиданно прилетел Василий Степанович. Он привёз письмо.
— Написал! — удивлённо и обрадованно говорил Аркадий. — Узнал адрес и написал. Вот человек!
Письмо было от Белова.
Маленький инспектор сообщал, что он задерживается на Шикотане, где расследование аварии идёт очень медленно. Затем он писал, что ему удалось узнать новые обстоятельства, связанные с судьбой «Минина» и «Аяна». Дело в том, что один из этих двух пароходов, находившихся с 1922 года на камнях Два Брата, был снят в 1927 году и переведён на остров Шикотан. Остатки его, как утверждают рыбаки, лежат у берега и их можно осмотреть. Этим объясняется указание лоции на остатки всего одного парохода близ Двух Братьев…
— Так, так, так… Надо срочно ехать к нему! — сказал Аркадий. — А вдруг это и есть «Минин», а? Как отсюда добраться до Шикотана?
— Через Кунашир, — ответил Василий Степанович, — рейсовым катером «Орлец».
Следующим утром «Орлец» уже принял нас на борт.
Был штиль, неправдоподобный штиль со стеклянной водой и синими островами на горизонте. За кормой таял в белой дымке вулкан Менделеева, двуглавый Тятя угадывался с левого борта, справа в белёсом небе висели розовые облака.
Мы сидели на носу «Орлеца» и молчали.
Шикотан возник слабым рисунком на голубом стекле, плоским и длинным, коричневым и зелёным.
В Мало-Курильске на причале нас встретил Белов. Усевшись на ящик из-под сайры, маленький инспектор достал из портфеля лист чистой бумаги и начал рисовать остров. Он вытянул его наискосок с северо-востока на юго-запад и нанёс с океанской стороны в верхнем углу аккуратную звёздочку. Около неё он написал: «Мыс Край Света», пониже — там, где берег делал изгиб, — понаставил в воде крестиков и нарисовал упавшую мачту. У неё было несколько перекладинок.
— Так обозначают затонувшие суда, — объяснил я Аркадию.
Потом Белов вытащил из портфеля пачку потрёпанных машинописных листков, и мы с Аркадием принялись их читать.
Вот что узнали мы из немногословных донесений тридцатилетней давности.
«…Пароходы, затонувшие у Изменного, решили обследовать японцы, у которых в двадцатые годы широкое развитие получили легководолазные работы.
Один из пароходов оказался в хорошем состоянии: его днище было пробито только в одном месте, в районе мидель-шпангоута, судно лежало на боку, доступ к пробоине открыт. Водолазы работали около года, они наложили на пробоину пластырь, а изнутри залили её цементом. После этого из парохода откачали воду. Работа была закончена осенью, пароход всплыл. Его потащили на Шикотан в ближайшую бухту.
Двум буксирам, которые вели судно, оставалось только обогнуть мыс Край Света, как неожиданно погода испортилась. Подул резкий юго-восточный ветер, буксиры попытались отвести пароход в море, но это им не удалось: прижимной ветер развернул пустую, высоко поднятую над водой коробку, упёрся в борт, как в парус, и погнал судно на камни.
Когда на следующий год судно обследовали, стало ясно — вторично снимать с камней его нет смысла, днище и борт разрушены.
В отлив обломки парохода значительно выступают из воды». —
Так заканчивалось описание.
Белов забрал у нас смятые листки, аккуратно сложил и, сколов скрепками, сунул обратно в портфель.
— Ну что же, — сказал Аркадий. — Прекрасно. Если это и верно «Минин» и он возвышается над водой, то лучшего нельзя желать.
В день, который предшествовал нашей поездке на Край Света, я стал свидетелем того, как работает Белов.
Инспектор сидел в углу дощатого барака, на массивной табуретке за таким же, рубленным из тяжёлых корабельных досок, столом и терпеливо выслушивал здоровяка в синей капитанской куртке, аккуратно записывая каждую его фразу.
— Восстановим ещё раз последовательность ваших действий. Начните с момента отхода.
— Вышел я из бухты. Иду.
— Каким курсом?
Капитан вздохнул:
— Триста десять.
Белов взял со стола из стопки один журнал, полистав его, подтвердил:
— «Заная»… Триста десять… — И внёс запись в опросный лист.
— Десятый раз спрашиваете, — сказал капитан.
— Триста десять… — протянул Белов. — Дальше?