Так родилась телеграмма…
— Конечно, это всё были мои предположения — каюта, койка… Пенала там могло и не оказаться. Но чем больше я думал, ставя себя на место похитителя, тем крепче становилась моя уверенность: ценную вещь, которую я вынужден оставить на судне, я могу отнести только назад в свою каюту и спрятать снова только на старом месте… Вот почему я написал: «Если будете взрывать…»
— Поразительно, — сказал Аркадий. — Так просто… Знаете, тогда, во Владивостоке, я ошибся в вас. Вы мне показались… Как бы это сказать… Проще. Кстати, как здоровье ваших детей?
— Мои дети?.. Спасибо, все здоровы.
Чтобы не расхохотаться, я впился себе ногтями в ладонь.
— А чем закончилось дело о столкновении «Занаи» и «Тиса»?
Белов пожевал губами.
— Капитана «Занаи» оправдали, — нехотя сказал он. — Мне удалось восстановить прокладку. «Тис» действительно шёл в стороне. Если бы он не произвёл поворот, суда бы спокойно разошлись.
— Как это удалось доказать?
— Вы сами назвали тогда способ. В районе столкновения действительно было ещё несколько судов. Я собрал их журналы и нанёс на карту всё, что обнаруживали их радиолокационные станции.
Среди отметок нашлись и места «Занаи» и «Тиса». — Сколько времени вы потратили на это?
— Какая разница? Два месяца.
— А могли ничего и не найти.
— Я нашёл, — сухо сказал Белов. — Это моя работа.
— А как же аккуратный журнал «Тиса»?
— Он был заполнен после аварии. Капитан признал это на суде…
Мы помолчали.
— Аркадий, — спросил я, — что дальше? Ну, ты напишешь статью, кабинетные учёные, такие, как ты, узнают, что существуют ещё листки из лагбука подштурмана Ивана Фёдорова и что разгадана тайна первых русских поселений. А Соболевский, его доброе имя? Разве мы теперь не его должники? А бессонные ночи на Изменном и белое галечное дно, по которому ходят, пританцовывая, осьминоги, — неужели это останется только в наших разговорах?
Я не упомянул имя Белова. Этот удивительный человек сидел наискосок от меня и задумчиво рассматривал бесценные книжные сокровища Аркадия. Неужели и его невероятная память и преданность поиску чужих ошибок в выполнении «Правил предупреждения морских аварий» канут в Лету?
Аркадий пожал плечами:
— Не знаю.
— Завтра на семинаре у меня, — сказал Белов, — манёвр последнего момента. К нему прибегают, когда все прочие меры приняты.
— Друзья мои, — пробормотал я, — мне пора идти, проводите меня.
Мы вышли из дому. По пустынной улице ветер гнал ржавые листья, они мчались по тротуару, гремя и подпрыгивая. Жёлтые стены Адмиралтейства, подсвеченные фонарями, тлели как уголья, небо светилось отражённым светом реклам, разноцветные облака плыли качаясь — они кренились с борта на борт, как кочи.
Миновав начало Невского, мы вышли на Дворцовую площадь. Коричневая колонна парила в воздухе. Я понял, что должен написать об истории «Минина» сам. И ещё мне захотелось стать летописцем маленького инспектора, расследующего морские аварии.
Остров Кунашир — Ленинград
1968 — 1981 гг.
«Пишите каждый день, всю неделю…»
(биографическая справка)
Святослав Владимирович Сахарнов родился 12 марта 1923 года в городе Артёмовске на Украине. Его мать и отец умерли рано. Воспитывала мальчика старшая сестра.
Рос, как все мальчишки: любил до темноты гонять в футбол, любил читать книги, особенно о приключениях, путешествиях.
В степном городе Харькове, где всей-то воды — три небольших речки, мечтал о море и кораблях.
В 1940 году поехал в Ленинград сдавать экзамены в Высшее военно-морское училище.
Первое плавание оказалось недалёким — по Ладожскому озеру на шхуне «Учёба». Но зато шхуна — настоящий парусник, с высокими мачтами, с деревянной, пахнущей смолой палубой.
Великая Отечественная война застала на первом курсе училища. Фашисты окружили Ленинград, под городом завязались жестокие бои. Курсантов послали было на фронт, но осенью их уже было приказано эвакуировать на Большую землю. Ушли пешком через Ладогу по Дороге жизни. Училище заканчивали в Баку. И сразу — на действующий флот, на боевые корабли. Сахарнов попал на Чёрное море.