подкупающим спокойствием. Он сразу располагал к себе. Впоследствии я
убедился: чем больше его узнавал кто бы то ни было, тем сильнее попадал под
обаяние его личности. .»
Знакомство это перешло в прочную дружбу на всю жизнь, вплоть до кончины
С. Н. Люшина в 1978 году. . .А кружок «Парящий полет» рос, расширялся.
Планер А-5 был построен. Построен удивительно быстро, если вспомнить
полукустарные условия, в которых работали кружковцы, и более чем скромное
оборудование, имевшееся в их распоряжении, — верстак с клееваркой.
Первая выводка планера в поле получилась неудачной —сильный порыв
ветра поломал крылья. Впрочем, рассудили будущие планеристы, нет худа без
добра — было бы гораздо хуже, если бы это случилось в воздухе. .
Ремонт оказался несложным, и вот в ясный весенний день 1923 года А-5
снова на аэродроме. Арцеулов садится в кабину, ребята разгоняют планер против
ветра — и он летит! Правда, летит считанные секунды, на высоте нескольких
метров. Для более длительных полетов требуется либо склон, либо какая-то более
или менее длительно действующая тяга.
И такая тяга неожиданно находится. Авиаконструктор Александр
Александрович Пороховщиков — создатель нескольких типов оригинальных, преимущественно учебных самолетов, строившихся даже серийно, увидев
подлеты Арцеулова, подъехал на автомашине и предложил свои услуги в
качестве буксировщика.
На буксире дело пошло лучше — планер уверенно пролетел на высоте около
10 метров через все поле аэродрома. Стало ясно: А-5 — летает.
492 Одновременно с группой Арцеулова планеры строили еще несколько
конструкторов: Невдачин, Тихонравов, Пышнов, Толстых, Черановский, Ильюшин, Анощенко... и Люшин, успевший не только помочь Арцеулову, но и
построить свой собственный, правда, оказавшийся не очень удачным — «первый
блин комом» — планер с экзотическим наименованием «Маори».
Тут что ни имя, то личность, сыгравшая в последующей истории нашей
авиации свою далеко не последнюю роль!
С Вячеславом Павловичем Невдачиным, Сергеем Николаевичем Люшиным и
Владимиром Сергеевичем Пышновым — автором первых в нашей стране
фундаментальных исследований теории штопора — читатель уже знаком.
Михаил Клавдиевич Тихонравов стал виднейшим деятелем ракетостроения,
руководил разработкой первой советской ракеты, полетевшей в 1933 году, работал над созданием первых искусственных спутников Земли и космических
кораблей вместе с С. П. Королевым.
Игорь Павлович Толстых сконструировал ряд планеров и авиеток, работал в
коллективе А. Н. Туполева, сам создал несколько оригинальных конструкций, например первый в СССР экспериментальный самолет с трехколесным шасси.
Борис Иванович Черановский был автором успешно летавших планеров и
самолетов редкой схемы — бесхвосток и «летающего крыла». Эта схема
привлекала многих конструкторов в разных странах, но удачная ее реализация
доставалась на долю единиц, в том числе Б. И. Черановского.
Николай Дмитриевич Анощенко — один из старейших деятелей русской
авиации,
пилот-воздухоплаватель,
конструктор,
руководитель
воздухоплавательного отдела первой отечественной летно-испытательной
организации «Летучая лаборатория».
Рассказывать о Сергее Владимировиче Ильюшине — виднейшем советском
авиаконструкторе, руководителе создания многих боевых и транспортных
самолетов, академике, трижды Герое Социалистического Труда, видимо, нет
необходимости, известность этого человека давно вышла за пределы нашей
страны. Достаточно напомнить, что его штурмовик Ил-2 оказался самым
эффективным в боях на фронтах второй мировой войны самолетом, самым
массовым (было построено более
493
36 тысяч экземпляров), непревзойденным, несмотря на неоднократные попытки
конструкторов многих стран сделать нечто подобное.
Итак, планеры росли как грибы. Нужно было на них летать — не для
демонстрации же на земле они предназначались!
Под эгидой спортивной секции ОДВФ быстро сформировался