Год спустя, на втором слете, планеров было уже немногим меньше
пятидесяти. Так что если говорить о «конкуренции», то теперь она имелась. И
тем не менее
503
Арцеулов в тени снова не остался. Одесские планеристы привезли на слет планер
«Икар», который практически полностью, за исключением нескольких
частностей, повторял конструкцию А-5, что не вызывало удивления, так как
построен этот планер был по чертежам Арцеулова, опубликованным им для
всеобщего пользования вместе со статьей «Как я построил свой планер» в
журнале «Самолет». Держать свой опыт при себе — это было не в жизненных
правилах Константина Константиновича. И когда многие самодеятельные
планерные кружки использовали этот опыт, он испытал истинное
удовлетворение.
Итак, начался второй слет.
Но теперь Арцеулов здоров, находится в отличной летной форме и летает на
своем планере сам. Достигает продолжительности парения 1 час 17 минут.
Получает специальный приз «За красоту и продуманность полета».
Вот я написал эти слова «красота и продуманность» и подумал: только ли
полеты Арцеулова на втором слете планеристов они характеризуют? Не весь ли
летный стиль этого выдающегося пилота? Пожалуй, скорее последнее. .
ОДВФ учреждает специальное звание: пилот-паритель.
И Константин Константинович получает удостоверение пилота-парителя №
1. В 1925 году он по командировке АэроХима (Общество содействия авиации и
химии — преемник ОДВФ) направляется в Германию на переговоры об участии
советских планеристов в международных планерных. соревнованиях в Германии
и затем в составе команды Советского Союза сам участвует в них.
На шестом слете, в 1929 году, Арцеулов выступил (уже далеко не впервые) как летчик-испытатель или, если угодно, планерист-испытатель, подняв впервые
в воздух новый планер, интересный по крайней мере о двух точек зрения: и сам
по себе, и по тому, кто были его конструкторы.
Вернемся снова к воспоминаниям С. Н. Люшина:
«В 1929 году мы с Сергеем Королевым (да, с тем, самым Сергеем
Павловичем Королевым, будущим Главным конструктором ракетно-космических
систем. — М. Г.) построили планер и доставили его в Коктебель. . Планер был
значительно больше остальных, и около него
504
всегда кто-нибудь топтался. Всех интересовали его данные. Правда, узнав их, большинство наших гостей либо начинало крутить головой, либо просто
говорило:
— Не полетит!
Мы с Сергеем бодро отвечали, что у нас нет никаких сомнений, что расчеты
показывают. . Но какой-то червячок все же шевелился в каждом из нас. . И тут
началась пора тревог. Как мы завидовали Грибовскому 1 — сам построил, сам
совершает первый вылет. А у нас полетит кто-то другой. .
К нам часто приходил Арцеулов. Следил за сборкой, садился в планер.
Отлично понимая наше состояние, а может быть, чтобы успокоить нас, он взялся
совершить балансировочный полет.
Наступил решающий для нас день. Вот сейчас, через несколько минут мы
узнаем, либо наши расчеты верны, либо..
Планер поставлен на старт, Арцеулов надел шлем и улыбнулся:
— Ну, конструкторы, волнуйтесь!
Планер двинулся, ускоряя движение. Лыжа отделилась от земли, вот он
набирает высоту.. Мы не выдерживаем и несемся к месту посадки. Арцеулов уже
вылез из кабины и опять-таки с улыбкой встречает нас. . Рядом целая толпа
желающих услышать мнение испытателя. Арцеулов поздравил нас. .
На следующий день задул хороший ветер, позволяя проверить планер в
парении. Арцеулов полетел снова. То был мастерский полет!.. Теперь мы с
Сергеем уже не сомневались, что добились всего, к чему стремились.
Арцеулов.. выяснив качества конструкции, пошел на посадку и приземлился
на месте взлета. О результатах Константин Константинович доложил техкому...
Затем мы втроем пошли на стоянку и услышали от испытателя более подробное
сообщение».
В этом рассказе очень зримо передана сама атмосфера коктебельских слетов
со всеми тревогами, надеждами, радостями, разочарованиями и, конечно, прежде
всего искренней товарищеской доброжелательностью, объединявшей
конструкторов и пилотов.
1 В. К. Грибовский — военный летчик, конструктор, видный деятель советского планеризма