средств пассивной обороны (маскировка, затемнение), этому не
противопоставлялось. Инициатива советских летчиков, предложивших
использовать их истребители ночью, была поддержана не сразу. Но все же
попробовать начальство разрешило: как говорится, попытка — не пытка, вдруг
что-нибудь да получится. И получилось! Первого «Юнкерса» в ночном бою сбил
не кто иной, как будущий начальник нашего сектора Якушин. Вслед за ним
74
одержал такую же победу Анатолий Серов — и дело пошло. Ночные
бомбардировки быстро прекратились. Как говорится, отучили.
Трудно было бы найти на должность начальника сектора человека более
авторитетного в глазах ночных истребителей. Что бы Якушин нам ни сказал, все
было бы воспринято как непререкаемая истина.
Но, приехав в нашу эскадрилью, Михаил Нестерович не стал вещать
непререкаемые истины. Он начал с обратного — стал расспрашивать нас.
Расспрашивать обо всем: удавалось ли кому-нибудь из нас заметить самолет
противника вне лучей прожекторов, как маневрируют немцы, чтобы уйти от
нашего истребителя, сколько неиспользованных патронов остается у нас обычно
после боя, — словом, обо всем.
Якушин ясно понимал, сколько нового принесла большая война по
сравнению даже со столь недавними событиями в Испании или на Халхин-Голе, а
потому счастливо избежал ошибки, в которую впали иные военачальники, в том
числе и достаточно высокого ранга, пытавшиеся командовать в Отечественной
войне, опираясь в основном на опыт войны гражданской.
Положение командования секторов было, как я узнал впоследствии, непростое: сектора эти были, так сказать, не вполне законнорожденными и ни по
штатам, ни по техническому оснащению, ни даже по четко очерченному кругу
прав и обязанностей не имели всего, что нужно.
Полгода спустя командование корпуса в «Отчете о боевой работе 6-го
истребительного авиакорпуса ПВО Москвы» с сожалением констатировало, что
«начатое хорошее дело — разбивка авиации по секторам— не получило
должного развития»: не хватало людей для создания при начальниках секторов
оперативных групп, не хватало и техники для организации узлов связи. Главную
причину всего этого авторы «Отчета» усматривали в «нештатном существовании
указанных секторов». Примерно такие же взгляды высказал четверть века спустя
военный историк Н. Светлишин на страницах «Военно-исторического журнала»:
«Что касается командования секторов, то оно не могло осуществлять управление
полками из-за малочисленности своего состава и отсутствия необходимых
средств управления и наведения».
75
Слов нет, имей начальники секторов в своем распоряжении необходимые
технические средства и кадры, это нововведение, наверное, дало бы еще больший
эффект, чем дало в действительности. Но и при всех фактически сложившихся
неблагоприятных обстоятельствах начальники секторов сделали немало. Большая
польза — не говоря уже о всем прочем — была хотя бы от одного общения
летчиков с опытным и вдумчивым авиационным начальником, специально
занимающимся лишь несколькими расположенными по соседству частями.
Не следует понимать сказанное в том смысле, что наш начальник сектора
ограничил свою деятельность функциями консультанта. Нет, конечно, командир
есть командир, и ему приходится использовать всю гамму находящихся в его
руках средств управления подчиненными.
Но начал Якушин именно с того, что постарался, как говорится, «составить
себе мнение».
Особенно, помнится, интересовали его сильные и слабые стороны наших
истребителей.
Сильные и слабые стороны наших истребителей!
Разговаривая с Якушиным, мы могли уже многое сказать о них. Несравненно
больше, чем каких-нибудь две недели назад.
Мы уже чувствовали себя «понюхавшими пороху». Боюсь, что по молодости
лет это обстоятельство придавало нашим высказываниям, в том числе и о новых
истребителях, некоторую избыточную безапелляционность. Но это касается
только тона, а по существу мы, конечно, многое, очень многое действительно