Выбрать главу

Но нашла коса на камень.

«Ты хочешь стать нам поперек дороги? — воскликнул в свою очередь Жомарт. — Так я заткну тебе глотку». — И в воздухе блеснул наркескен[5].

Взволнованный Даулетияр зычно крикнул и взмахнул рукой.

...Из глубины песков, захоронивших крепость, возникает полная страстей жизнь. Я вижу, как перед дворцом в рукопашной схватке столкнулись два богатыря. Налитыми злобой и кровью глазами сверлят они друг друга. Я ясно слышу их тяжелое дыхание. Я вижу, как подобно молниям, сверкают их стальные сабли. Сейчас брызнет кровь. По моей спине пробегают мурашки. Мне хочется спрыгнуть со стены и спрятаться под широкие полы чапана Даулетияра. Но я сижу не шелохнувшись, как напуганный птенец, ибо знаю, что Дауке быстрым взглядом кольнет меня и бросит: «В нашем роду не было слабых. В кого же ты уродился?»

— Ва! Недолгой была расправа. Разве холеный павлин устоит против сизокрылого орла?.. Но ведь не муха, погиб сын самого главного визиря. Хан и визирь приказали сыскать виновного. И даже Айбарша не смогла этому воспрепятствовать.

«Ты должен бежать в соседнее ханство. Если бог того захочет, мы еще встретимся, мой любимый», — сказала она и, подарив ему свое золотое кольцо с жемчужным глазком, вывела его из дворца потайным ходом. И пошел странствовать Жомарт, унося на своих губах поцелуй красавицы Айбарши.

В это время падишах кзыл-башей женил своего сына. Во все стороны были посланы гонцы с оповещением о предстоящем торжестве. Со щедрыми подарками отправился туда и Айдарлы. Остановившись лагерем на расстоянии одного перехода от столицы кзыл-башей, он послал гонца к падишаху, чтобы сообщить о своем прибытии.

Скитающемуся по чужим странам, истосковавшемуся по родной земле Жомарту стало известно о прибытии хана Айдарлы на свадьбу. Он решил, что судьба повелела ему встретиться с любимой. Чтобы не быть опознанным, он оделся в лохмотья нищего, пришел в ханскую ставку и начал бродить вокруг шатра в надежде увидеть Айбаршу.

К ханской ставке подъехал со своей свитой батыр Аббас, прозванный бесстрашным барсом Ирана. Торжественно заиграли кернаи. Айбарша вышла из шатра, и Жомарт вновь был ослеплен светлым сиянием ее прекрасного лица.

Сжигаемый любовным пламенем, Жомарт хотел показаться Айбарше.

«Луноликая красавица Айбарша, помогите бедному нищему», — сказал он, протянув к ней руку.

Айбарша, не удостоив нищего взглядом, бросила ему в ладонь серебряную таньгу и прошла перед батыром Аббасом, который медленно и важно ехал на белом коне с лихо закрученными пышными черными усами. Его черные очи сверкнули и остановились на красавице. Батыр, не в силах отвести глаз от Айбарши, осадил лошадь.

«Я слыхал, что у хана Айдарлы, владыки Аяз-Кала, есть красавица дочь Айбарша. Не ее ли я вижу?» — спросил он.

«Вы не ошиблись», — ответила Айбарша.,

«Тогда позволь оказать тебе достойное уважение. — Батыр Аббас слез с лошади и, почтительно прижав руки к груди, поприветствовал ее. — Когда передо мной пал город Чинмашин, я взял с ханской короны этот бриллиант. Прими его в знак уважения к тебе». Аббас снял со своей чалмы бриллиант величиной с большой палец и протянул его Айбарше.

«Надеюсь, не последней станет наша встреча, Аббас-мырза. И я не хотела бы отпустить вас, не удостоив внимания. Примите мой скромный дар», — сказала Айбарша и подарила ему свое золотое кольцо с голубым карбункулом — у ханской дочери было много колец.

Ва! К падишаху прискакал гонец и сообщил, что прибыл хан Айдарлы и ждет достойной своего звания встречи. То было время, когда полмира трепетало перед воинственной ордой кзыл-башей. Говорили: бросит падишах камень, он не вниз устремляется, а в гору.

«Неужели черный кот, проживающий в камышах Куван-Дарьи, считает себя равным льву Ирана? Пусть ждет там, когда начнется той, оповестим», — сказал спесивый падишах.

Насилие не признает достойных традиций. Ведь Айдарлы тоже был ханом страны, живущей под своим собственным знаменем. Он не выдержал подобного оскорбления и в ту же ночь, не дожидаясь пира, снялся со своей стоянки.

Тот, у кого в руках сила, оскорбляется так же легко, как наносит оскорбления сам.

«Айдарлы не такой уж могущественный хан, чтобы не оказать мне большего почтения. Давно он не видел нашествий и разжирел, как откормленный в стойле бык, — возмутился падишах. — Сними с него этот жир», — обратился он к батыру Аббасу и приказал ему отправиться в поход на Аяз-Калу,

Несметные полчища кзыл-башей напали на землю созаков. В великое смятение пришел мирный народ. Зная, что в открытом поле не сдержать натиска врага, хан Айдарлы отвел свою армию и всех мужчин, которые в состоянии были держать в руках оружие, в крепость Аяз-Кала. Кровожадные кзыл-баши, покорившие многие страны, не смогли пробиться к Аяз-Кале. Ва! Неприступной горой стояли эти каменные стены на пути врага. — И Даулетияр резким взмахом руки указал на дувал, где я сидел.

— Вот оно как! — воскликнул Рысмагамбет. — Многое же повидали эти молчаливые стены!

— Да, многое, — поддержал его Алдангар, и, видимо, от удивления его узкие глаза расширились, а нижняя губа отвисла.

Сумерки уже опустились, поглотив все вокруг. Гребни песков, казавшиеся бесконечным стадом двугорбых верблюдов, теряя свои очертания, волнообразно покачивались в черном мареве. Казалось, что сумеречная мгла населена духами древних воинов и я слышу шум сражения. На миг разорвалась мгла, засверкали пики и сабли, с шумом пронеслись стрелы, промелькнуло огромное войско, с разбегу осадившее коней перед крепостной стеной.

— Ва! Защитники Аяз-Калы решили умереть, но не сдаваться. Как волны о берег разбивались все атаки кзыл-башей. Батыр Аббас исчерпал все свое искусство полководца и стоял перед крепостными стенами, будто сабля, упершаяся в гранит.

Прильнув к крепостной щели, с вожделением смотрела Айбарша на батыра Аббаса, скакавшего перед ней на белом коне. Глаза его жадно сверкали, как у голодного волка, который не может пробраться в овчарню. Огонь желания сжигал Айбаршу, и порою она била ногами о крепостную стену.

Говорят, если твой ближний попал в беду, раздели с ним его участь. В тяжелые для созаков дни Жомарт вместе с другими пришел в крепость, решив, что и он должен защищать свой народ с оружием в руках. Когда он облачился в боевые доспехи, то сразу почувствовал себя прежним сильным батыром. Он внезапно выскакивал за ворота и с яростью разил кзыл-башей. Говорят, он был страшен, когда с остервенением несся навстречу смерти. Как-то в одной из крепостных башен Айбарша столкнулась с ним и на этот раз узнала батыра.

«Враг нас одолевает. Я написала послание — доставь его батыру Аббасу. Пусть отведет свою армию и вступит с нами в переговоры», — сказала она.

Жомарт через потайной ход пробрался в стан врага. Прочел Аббас послание ханской дочери и улыбнулся в усы.

«Оказывается, этот город снабжается водой через подземные трубы. Если они не сдадутся по своей воле, я их уморю жаждой. Ну, хан Айдарлы, когда капля воды станет единственной твоей мечтой, тогда я посмотрю на твое упрямство! А ты, джигит, покажи мне путь к трубам», — крикнул Аббас.

Тогда Жомарт ответил:

«Нет, Аббас. Я приехал к тебе послом для переговоров».

«Ты доставил мне девичье письмо, мальчишка на побегушках! Какой из тебя посол!» — злорадно засмеялся Аббас. И приказал пытать Жомарта.

Но не таким человеком был Жомарт, чтобы предать свой народ. Ему перекручивали руки волосяным арканом, жгли спину каленым железом, но он не указал врагу, где проложены трубы. Тогда Аббас показал ему письмо Айбарши.

«Не девушку, а гремучую змею я обнимал», — подумал Жомарт, горько сожалея о потерянных годах, проведенных в изгнании, и откусил себе палец. «Она обманула меня и на этот раз. Но батыры дважды не попадают в руки врага».

«Отруби мне голову. Города тебе не взять, батыр Аббас!» — крикнул Жомарт и подставил голову под стальную саблю.

Говорят, неизведанное наслаждение кажется самым сладостным. Не знавшая преград своим желаниям, дочь хана привыкла, чтобы ей немедленно подавали то, на что падал ее взгляд. Огонь неутоленной страсти сжигал ее тело. И она послала к Аббасу еще одного из своих приближенных с запиской, где указала путь к воде.