Мурад с трудом очнулся, узнав голос красного гарсона. Он открыл глаза. Зал был наполовину пуст. Гарсон помог ему встать. Волна танцоров понесла его к выходу. У него было такое ощущение, будто он плывет. На улице ветер с моря, словно влажная салфетка, облепил ему лицо. Он остался стоять на самом верху лестницы, отыскивая глазами голубой «опель». На стоянке поблескивали хромированные части автомашин. Мурад хотел окликнуть шофера, но сообразил, что не знает его имени. Тогда он стал кричать: «Такси!»
— Он уехал, месье, — сказал посыльный, — хотя я кричал ему, чтобы он подождал вас.
— Пускай идет к чертовой матери, — сказал Мурад. — Такси!
— Я найду вам другое, — сказал шофер.
— К чертовой матери. Скажи ему, что я на пляже.
Сняв ботинки, он пошел к морю. Вдалеке огромным черным шаром маячила на фоне неба роща мастиковых деревьев, где они останавливались с Амалией. Мурад подошел поближе к воде: по мокрому песку идти было намного легче. Гуляки разъехались, сопровождаемые вакханалией ревущих моторов, на дороге и на пляже не осталось ни души. Посыльный издалека кричал что-то, но слов Мурад разобрать не мог. На песок к его ногам хлопьями ложилась белая пена.
— Такси!
— Там, где вы находитесь, — крикнул посыльный, — вам скорее нужна лодка.
До Мурада долетел смех посыльного, потом сразу же послышались смешки, доносившиеся с пляжа. Мурад пошел в ту сторону. Временами морская волна накатывала, шурша, словно шелк, наполняла следы, оставленные босыми ногами Мурада, затем отступала, а песок пил воду.
— Такси!
На этот раз смех раздался совсем рядом. Он чуть было не наткнулся на два лежащих тела, не заметив их. Попробовал обойти, но споткнулся и растянулся во всю длину, упав на женщину, не перестававшую смеяться.
— Вы меня задушите.
Мурад попытался подняться.
— Жизнь прекрасна, — сказала со смехом женщина.
Волосы, которые ветер разметал по ее плечам, походили на водоросли. При сильных порывах они попадали Мураду в рот, и ему приходилось дуть, чтобы отбросить их в сторону. В то же время он чувствовал, как ноги его все глубже погружаются в мягкий песок, вода потихоньку обходила их, иногда касаясь, потом прохладный поцелуй стирался, и Мурад ждал следующего.
— Решил тут заночевать? — раздался хриплый голос мужчины.
— Иди ты к черту, — сказал Мурад.
Женщина засмеялась.
— И тебя, Амалия, тоже к черту.
Оба они разом вскочили, затем Амалия наклонилась:
— Мурад! Да ты насквозь промок! Ты простудишься. Пошли!
— Машина рядом, — сказал Серж.
— Это редакционная, — добавила Амалия.
Посыльный пришел сказать, что нашел такси.
— Это как раз ваше. Водитель вернулся.
— Я ездил на заправку. В такое время это не так просто. Не слишком долго пришлось ждать?
Солнце еще не встало. Народу на аэродроме было немного. Камель издали заметил голубую косынку Амалии. Ее провожали Серж, Суад и Буалем.
— А Мурад? — спросила она.
— Думаю, сейчас придет, — сказала Суад, — вчера он был хорош.
— Мы только что расстались с ним.
— Где, у него дома?
— В Зеральде, на пляже.
— И вы не взяли его с собой?
— Он еще не протрезвел и хотел во что бы то ни стало ехать на такси.
— Он опоздает на самолет.
— Явится, как всегда, в последнюю минуту, — заметил Камель.
— Внимание…
Это был самолет Амалии.
— Вот ваши бумаги, — сказал Серж.
Они вместе направились к выходу на посадку.
— А теперь куда? — спросил шофер.
— В Баб эль-Уэд. Возьму чемодан и сразу — в Мэзон-Бланш, и никому ничего.
— Что ты сказал?
Мурад не ответил.
— Тебе не следовало пить, — заметил шофер. — И всегда так — стоит только выйти с друзьями… Хотя те, что были с тобой, похоже, не пили. Ты встретил их случайно?
— Совершенно случайно.
Мурад засмеялся.
— Не надо было пить, — повторил шофер. — Ты едешь во Францию?
— А что, заметно?
— Клиенты, которых мне приходится возить в Мэзон-Бланш, почти всегда летят во Францию.
— Работать едут.
— Нет, месье, развлекаться. Те, кто едет во Францию работать, такси не берут. Это слишком дорого, к тому же они не спешат. А клиенты, как только сядут, сразу заявляют, что едут в командировку.
— Я не в командировку.
— Это видно, а зря.
— Почему?
— В командировке тоже развлекаются, только за счет государства.
Он увернулся от военного грузовика.
— А так как государство — это мы…
Свежий ветер, свистевший в окно, заставил Мурада окончательно протрезветь. Они подъезжали к Алжиру. Заря окрасила море в опаловые цвета.