Таможенная политика построена в настоящее время таким образом, чтобы стимулировать ввоз готовых изделий, а не средств труда, технологий, материалов и комплектующих, на базе которых могли бы развиваться новые эффективные производства и создаваться рабочие места. Ни одно государство в мире не допустит нарушения национальных интересов собственных товаропроизводителей. Мы же делали и продолжаем делать то, что во всём мире считается ущербным для нации. Кажется, что плохого в том, что наши рынки и магазины забиты импортом – широкий выбор на все вкусы и запросы. Но это хорошо лишь тогда, когда наши товары способны конкурировать на внутренних рынках и пробиваться к покупателям на внешних. Наверное, расчёт был на то, что наши промышленные монстры сами приспособятся к рынку, сами найдут нишу на отечественных и зарубежных рынках. Однако тот, кто знает особенности жёстко централизованно управляемой экономики, врождённую неповоротливость универсально-специализированных предприятий-гигантов, объективную невозможность быстрой перестройки технологий и проведения технического переоснащения оборонных, к примеру, предприятий, прекрасно понимает сложность и цену адаптации российских предприятий к рынку. В этих условиях отдать рынки иностранным производителям означает, мягко говоря, оказать медвежью услугу собственной экономике, интересам Российского государства.
Особенно остро встала проблема внешней задолженности России, принявшей на себя по "нулевому варианту" соглашений с другими республиками СССР весь его долг. За 1995 г. эта задолженность составила 124 млрд. долларов, то есть порядка всего производимого за год ВВП, и почти в 5 раз превысила национальный экспорт. Правительство переступило ту качественную черту в международных кредитных отношениях, за которой новые займы идут уже не на развитие национальной экономики, решение задач необходимых экономических реформ, а привлекаются всё больше на обслуживание ранее полученных кредитов. При этом западные кредиторы ловко уходят от реструктуризации платежей по этим долгам, препятствуя приемлемому для России их погашению и расширению притока в страну инвестиционных кредитов. Тем самым, на словах ссылаясь на неблагоприятные условия внутри России для инвестирования, потенциальные зарубежные инвесторы сами же способствуют ужесточению инвестиционного голода в стране, выкачивают из неё последнее, что ещё может как-то оживить национальную экономику. По официальным данным 15–20 млрд. долларов, а реально – свыше 50 млрд. долларов российского происхождения находятся "в бегах" из России, и правительство мало что делает, чтобы вернуть их на Родину. Возрастающая внешняя задолженность, бегство национального капитала, захлестнувшая экономику страны долларизация уже образовали чрезвычайно опасные для её суверенитета, уровня и направлений развития рычаги внешнего управления национальным производством, структурной политики, в целом воздействия на характер формирования общественного строя.
Однако это лишь видимая, статистически улучшенная картина промышленного сектора экономики. На самом деле обстановку в производстве можно назвать странной. По ряду сведений до 30 % всей товарной массы, производимой промышленностью, относится к так называемому теневому бизнесу. Существуют десятки тысяч структур, в том числе и при предприятиях, которые под законным прикрытием производят и реализуют неучтённые товарные массы, осуществляют бартерный обмен продукцией, иногда на основе взаимозачётов за якобы оказанные друг другу услуги, укрывая таким образом истинные масштабы экономических оборотов. Феномен теневого бизнеса в промышленности совершенно не изучен, не объяснён и не пресекаем, хотя и прекрасно освоен за короткий срок. Бог с ними – этими новыми формами товарного производства и налично-денежного обращения. Хуже другое – государственная казна по ряду оценок не добирает до 40 % налогов, что наносит гигантский ущерб прежде всего рядовому жителю, его насущным жизненным интересам, негативно накладывается на все общественно-экономические преобразования.
Наряду с вышесказанным происходит размывание научно-технического потенциала, свёртывание высокотехнологических наукоёмких производств вследствие недостаточного финансирования и валютного голода, ухода высококвалифицированных кадров, потери рынков сбыта и партнёров по кооперации. Спад производства за 1990–1994 гг. в промышленности средств связи, электронной и электротехнической индустрии, станкостроении и некоторых других высокотехнологических отраслях и производствах составил 70–80 %, а в ряде случаев – 100 % (роботостроение). Вполне реальна угроза безвозвратной потери технологической основы реконструкции и модернизации производственного аппарата страны, обновления инфраструктуры, поддержания обороноспособности на необходимом уровне, превращения России в колониальную провинцию заморских цивилизаций.